Психолог Джон Готтман[181]
— один из ведущих мировых исследователей романтических отношений. Он утверждает, что на основании наблюдений за тем, как пары ссорятся, может с точностью до 91% предсказать, расстанутся они или нет[182]. Дело не в том, что параСамосострадание, возникающее во время конфликта, возбуждает скорее позитивные, чем деструктивные чувства. Если нас что-то расстраивает в отношениях, самосострадание позволяет успокоиться и смягчить интенсивность негативных чувств, а это означает, что мы можем лучше управлять пресловутыми четырьмя всадниками. Ощущая эмоциональную безопасность, необходимую для того, чтобы осознавать свою роль в диспуте, мы уже не так яростно критикуем, не демонстрируем презрение и не защищаем собственное эго. Самосострадание также добавляет нам спокойной уверенности, столь необходимой при разговорах на трудные темы, и у нас нет нужды прятаться за толстую оборонительную стену. Самосострадание смягчает сердца, и нам легче вспомнить о теплом чувстве, которое связывает нас с партнером, и даже во время конфликта выражать позитивные эмоции. А поскольку самосострадание позволяет относиться к собственному «я» с меньшей серьезностью, то порой мы можем найти что-то смешное и в своих чрезмерных реакциях.
Помню, как однажды во время ссоры с Рупертом я с сарказмом произнесла «Только не надо мне лапшу на уши вешать!» точно тем же тоном, как и моя мать, когда сердилась. Мы посмотрели друг на друга и расхохотались, без слов признав, что оба скатились к старым дурным привычкам. Стоит ли говорить, что после этого разрешить конфликт было намного проще.
Есть и еще один момент, когда самосострадание помогает. Часто ссоры между партнерами происходят из-за того, что каждый хочет, чтобы его точка зрения не просто восторжествовала, а была одобрена партнером. Когда во время ссоры я говорю что-то о наших взаимоотношениях, а Руперт не признает мои чувства и просто высказывает свое мнение, мне кажется, что он меня не слышит. Предположим, я расстроилась из-за того, что Руперт три уик-энда подряд отправлялся на верховые прогулки с друзьями (он обожает лошадей), а я просила его в следующий уик-энд отказаться от поездки, потому что хотела побыть с ним. И вместо того, чтобы признать, что я расстроена, он принялся объяснять мне, как он видит ситуацию: «Но ты же знаешь, как я люблю ездить верхом! Прояви великодушие, долго ли еще простоит такая хорошая погода!» Поскольку я посчитала, что Руперт не принял мои чувства всерьез, я слегка завелась и сказала: «Слушай! Я имею полное право чувствовать себя именно так, как я себя чувствую!» А могла бы, например, выразиться еще сильнее: «Но мы больше не проводим время вместе, как семья!» (Хотя на самом деле месяц назад мы на неделю ездили в отпуск.) Что, в свою очередь, заставило бы его также поднять планку: «Вечно ты преувеличиваешь! И никогда не думаешь о том, чего хочется мне!» Сам злобно-обвинительный тон наших голосов вряд ли бы поспособствовал тому, чтобы мы легко и быстро достигли взаимопонимания.
Психотерапевты, консультирующие пары, дают мудрый совет: каждый из партнеров, прежде чем говорить о своих чувствах, должен сказать партнеру, как он понимает его чувства: «Я знаю, что тебе нравится кататься верхом и что ты хочешь насладиться этим до того, как наступит жара, но когда ты уезжаешь, я чувствую себя очень одинокой, поэтому мне хотелось бы, чтобы в следующий уик-энд ты больше времени уделил мне». А он мог бы сказать: «Я могу понять, что ты чувствуешь себя брошенной, когда я провожу выходные с друзьями, но ты же знаешь, как это для меня важно. Скоро наступит жара, и я не смогу так много ездить верхом». Впрочем, порой в разгар ссоры нам бывает трудно отстраниться от собственных эмоций, по-настоящему выслушать партнера и подтвердить понимание его чувств. Но если я буду ждать, пока партнер даст мне то, что мне необходимо, а он будет ждать, пока я дам ему то, в чем нуждается он, все это затянется надолго. Вот тут-то и приходит на помощь самосострадание.