Самоубийство: сборник общественных, философских и критических статей

Я очень хорошо знаю, что весьма часто на этот шаг толкают семейные и школьные невзгоды, служащие печальными показателями того, чем часто бывает по отношению к подрастающим поколениям семья и школа. На этой почве разыгрываются целые трагедии, выход из каковых иногда юному существу и кажется только в пуле, в петле, в каком-нибудь яде, но, ведь, нередко же бывает и так, что и не Бог весть какие случайные неприятности влекут за собою такие же ужасные последствия. Нужно, конечно, чтобы родители, воспитатели или, на-прим., хозяева малолетних ремесленных учеников действительно были извергами, что бы ребенку, подростку, юноше делалась самая жизнь немила, но ведь рядом есть и другие случаи, когда, в сущности, из-за пустяков, из-за вздора гибнет молодое существо, само на себя накладывающее руки. И жалко бывает, и досадно; жалко тех больше, кого так неприветливо встретила жизнь; досадно больше на тех, кто переоценивает жизненные неприятности. К последней категории относится и громадное большинство случаев так-называемой несчастной любви, столь скоро иногда переходящего чувства или случаев стыда за какой-либо некрасивый поступок, и опять ставишь себе вопрос: неужели впереди не было никакого просвета, не было возможности иного искупления вины? А эта еще категория случаев, когда мотив самоистребления — в общем недовольстве жизнью, когда юноша, едва только отведавший жизни, уже находит ее неинтересною, не стоящею того, чтобы жить, и оставляет записку, в которой говорит о том, что жить надоело, что в жизни разочаровался, так как ничего-то она и не стоит.

И жаль, и досадно, — жаль жертв своих пессимистических настроений, досадно, что этим настроениям поддаются, когда впереди могло бы быть еще столько если не радостей жизни, то бодрящего труда, придающего смысл жизни и составляющего ее настоящую цену, — труда в смысле деятельности, проявления своего я вовне, участия в работе других и общем движении к ставимым впереди целям. Природа вкладывает в человека, сколько-нибудь здорового и нормального, ту инстинктивную жизнедеятельность, которую не помню кто очень хорошо обозначил как „Optimismus ohne grund“. У кого есть от природы достаточный запас этого безотчетного оптимизма, тот любит жизнь даже тогда, когда она то-и-дело его бьет, ловко стараясь убедить, что на самом деле у такого оптимизма нет никаких оснований. Даже жизнь, соединенная с величайшими невзгодами, лучше смерти, потому что жизнь все-таки есть жизнь, сознание, переживание, деятельность, а смерть есть смерть, т. е. прекращение всего, погружение в ничто.

II.

Конечно, чем старше человек, тем ему труднее сохранить юношескую жизнерадостность и отвагу, тот жизненный Optimismus ohne grund, о котором я говорю: как-никак, суровая действительность и опыт протекших лет подрывают почву под этим оптимизмом, но как-раз у молодежи и нет да и быть не может такого расхолаживающаго опыта. Пессимистическое настроение в юном возрасте может быть большею частью только преходящим результатом каких-либо частных невзгод и неудач, которых еще слишком мало для того, чтобы на их основании делать прочные обобщения, могущие накладывать свою печать на все миропонимание и поведение человека. Если в такие минуты тяжелого раздумья юношей посещает мысль о самоубийстве, а иногда и приводится в исполнение, то не потому, чтобы она была как бы опознанной органической потребностью, как бы стремлением самого организма положить конец своему существованию, а потому, что уже с детства люди знают, что сами могут, когда захотят, убивать себя. В таких случаях, конечно, самоубийство является естественным концом психической болезни, коренящейся в самом организме, но мысль, будто каждый самоубийца есть непременно душевный больной, кажется, давно сдана наукою в архив, а потому, когда убивают себя здоровые люди, то прибегают к самоубийству лишь по бывшим примерам, о которых слышали.

Мне лично известен ряд случаев, когда самоубийство являлось результатом заразительности примера, внушения извне, подражательности, да и вообще существуют многочисленные факты эпидемичности самоубийц. Когда человек, наложивший на себя руки, оставляет записку со стереотипною, прямо шаблонною фразою: „в смерти моей никого прошу не винить“, он только подражает целому ряду других самоубийц, считавших, что такую фразу вообще полагается писать в подобных случаях. Есть и другие шаблонные фразы, то-и-дело повторяющиеся в предсмертных записках самоубийц. Во всяком случае, это идет не от природы, не от инстинкта, не от внутреннего переживания, а со стороны культурной среды, подражания, внушения извне. Самоубийства порождаются, таким образом, не только объективными условиями существования, заключающимися в разных отрицательных сторонах социального строя, которые действительно ставят нередко людей в безвыходное положение, каковы: голод, нищета, беспомощное одиночество и т. п., но и постоянными примерами того, как люди сами пресекают свои дни. Сами же самоубийства порождают все новые и новые самоубийства, а юность к тому же так поддается внушениям.