Самозванка с короной

Калеб отпрянул от тела дяди. Он схватил Мику за руку, в его глазах была боль. Вот. Они сказали, что остановить Обера было их главной целью, даже если придется предать империю. Они сделали, что должны были. Теперь можно было только бежать.

Джессамин кричала, а они убегали от фонтана. Ее настоящие враги лежали мертвыми на полу, но она приказывала поймать Мику и Калеба. Звала их предателями. Убийцами.

Мика закрылась от звуков, крепко сжимала ладонь Калеба.

И они бежали.

Но не смогли уйти далеко.

Калеб прошел в первый коридор, его тело не выдерживало. Мика пыталась удержать его, двигать вперед, но стражи окружили их со всех сторон. От Пятых Талантов было не сбежать, они легко победили.

Калеба и Мику разделили и увели.

Глава двадцать пятая

Мика тренировалась менять облик в камере под поместьем Сильверфелл. Она меняла привычный набор лиц, что давалось не так просто после долгого времени в одном обличие. Она стала робкой дочерью пастуха. Хитрым парнем. Худым старым солдатом. Красавицей из Обсидиана. Горбатой старухой. Она меняла цвет глаз, волосы становились разной длины и цвета. Форма ее лица менялась, скулы поднимались и опускались, нос рос и уменьшался, губы становились пухлыми и тонкими.

Она все еще была в платье старой садовницы, которое Пятые Таланты порвали, пока искали скрытые ножи, а потом бросили ее в эту камеру. Это был винный погреб, полный бочек с символами винокурен с островов Виндфаста. Одна лампа висела под потолком, ее слабый свет бросал тени на каменный пол.

Мика сидела на бочке часами, ждала исхода. Чем дольше она сидела тут, тем больше верила, что ее приговорят к смерти за ее поступки.

Сцена в атриуме была размытой. Крики Джессамин. Кровь вокруг ножа в груди мимика. Треск шеи Обера. Он не был непобедимым. Хоть он был уверен в своей формуле, ему не хватило смелости использовать ее на себе.

Мика знала, что они с Калебом поступили правильно, хоть они пошли против приказов Джессамин. Она надеялась, что Джессамин поблагодарит их за то, что они убрали лорда Обера и освободили ее от ужасной сделки. Но она приказала людям Обера увести их, не посмотрела им в глаза.

Принцесса предала их, как Обер предал мятежников из Близнецов. Мика верила, что Джессамин была лучше этого, и правда жалила.

Мика не была уверена, изменила ли что-то своими действиями. Обер получил по заслугам, но они не закончили спасать империю. Принцесса управляла зельем Пятого Таланта, и она могла все еще использовать ее.

«Может, все было зря».

Мика хотела поговорить с Калебом. Их увели в разные камеры, когда Пятые Таланты схватили их. В подземелье поместья был только погреб, потому Мику в нем и держали, и она потеряла счет времени, проведенного тут. Сильный запах вина, который бил по ней, когда ее бросили сюда, теперь едва ощущался.

«Может, они оставят меня тут до конца войны».

Пока она ждала, Мика невольно думала о Стоунфоссе. Она приняла облик матери. Отца. Братьев по очереди. Они все еще могли быть живы, или все уже умерли. Не знать, что с ними стало, было хуже, чем знать, что ее дом пал.

Мика не знала, подумала бы ее семья, что они с Калебом поступили верно. Они всегда были верными империи, служили в армии без жалоб. Но будущая правительница империи выбрала темную тропу. Смелая и благородная семья Мики стала бы слушаться Джессамин без вопросов, если бы у них был выбор? У Мики выбора не было. Она видела, какие страдания причинил Обер, как он не ценил жизни Талантов, людей. Он заслужил смерти.

Пока Мика меняла лица в мерцающем свете лампы, она подумала о мимике Обера. Она знала женщину как Юфию, Ривена и лорда Арена. Она хотела бы лучше рассмотреть ее настоящее лицо. Она успела заметить только седые волосы и черты, что были старее, чем ожидалось. Что заставило женщину служить Оберу так долго, несмотря на то, что он делал с Талантами, как она? Мика вряд ли узнает.

Она вернула свое лицо, все мышцы были размятыми и уставшими. Явно близилось утро. Она надеялась, что Джессамин даст ей увидеть Калеба перед тем, как казнит их за убийство ее жениха.

Это получали Таланты за верность лордам и леди.

Мика не должна была верить, что с Джессамин было иначе. Знати было плевать на людей, как она. Так было всегда.

А потом дверь погреба открылась, и вошла Джессамин. Мика так удивилась принцессе, что чуть не упала с бочки.

— Джесс…

— Минутку, Микатея, — принцесса обратилась в невидимой фигуре за дверью. — Я хочу поговорить с пленницей наедине. Я буду в безопасности. Не дайте никому нас беспокоить.

Голоса гудели за дверью, а потом она закрылась, оставив Мику и Джессамин одних.

Мика напряглась, принцесса прошла на свет. Она была в том же красном платье, что и в последнюю их встречу, и она выглядела уставшей. Они обе не спали ночью. Лицо Джессамин тоже стало портиться, словно то, что Квинн сделала, чтобы вернуть ее красивые черты, было временным.

— Принцесса, — начала Мика.

Джессамин вскинула руку, показывая пятна, вернувшиеся на открытой коже.

— Я не хочу тебя слушать, Микатея.

— Если позволите объя…