Самшитовый лес

Когда тысячи лет пережигали духовную энергию народа? Который не хотел трудиться на дядю Тримальхиона, потому что дядя Тримальхион считал его вторым сортом, развращал его идеалом своей судорожной и бездарной жизни, призывая сдаться поштучно и подчиниться скопом. Кому? Ну, это слишком хорошо известно, и это тоже - практика. Леонардо знал их лично, что быдло тримальхионово. Он их называл - проходы пищи, умножители дерьма, те, кто, кроме переполненных сортиров, не оставляет в мире ничего.

Мало того, что тримальхионы сжигали физическую силу народа, они пережигали его .духовную мощь, убеждая народ в его бездарности. Это, может быть, самое страшное преступление. Убедить народ в его бездарности - значит закрыть перспективу. И сейчас еще осталось это проклятие: талант - редкость и сборище талантов - элита. Когда же поймут, что талант - это не чемпион и вовсе не дело таланта гонка по шоссе, где у одного лопнула шина и мимо него проносится потная орда.

Все видели ворон на снегу. Но только у одного родилась из этого "Боярыня Морозова". Надо ли поэтому заставлять художников глядеть на ворон? Чтобы получилась "Боярыня"? Нет. Так как, во-первых, незачем делать вторую "Боярыню", а во-вторых, даже у самого Сурикова "Боярыня" родилась при взгляде на ворону только в тот единственный блистательный миг, а в другой раз он прошел бы мимо, как всю жизнь ходил.

У человека в мозгу, видимо, теснятся образы. У кого теснятся, у кого нет. Если нет - значит, он их заболтал. У ребенка, практически у каждого, теснятся. Не успел еще заболтать. Талант - это способность не спугнуть образы (если приходят или вызваны чем-то) и начать с ними работу. А потом и пустить в дело. Фотоотпечаток на пленке - это еще не образ. Это память. Материал для образа. "На сейчас" или "про запас". Образ - это не отпечаток, а переработка бесчисленных отпечатков и сигналов, и потому образ - это всегда открытие. И от нас зависит не отшвырнуть образ, а догадаться, в чем его открытие. Талант в том и состоит.

Образы есть и у собаки. Но в дело пускает их только человек. Это невидимый труд, который потом становится видимым. Мудрец, когда описывал разницу между пчелой и архитектором, сказал, что позади труда обычного лежит "идеальное". Об этом почему-то предпочитают не помнить. Труд действительно создал человека, но труд не по обработке камня, а сперва по обработке его образа. То есть физическому труду умственный труд предшествует. Потому что умственному труду предшествует сам материал труда - образ. Как физическому труду предшествует сам материал труда, подлежащий обработке, - камень, к примеру. Человек зашевелил мозгами не тогда, когда применил камень - его применяли и животные, - а когда увидел образ камня в мозгу, на внутреннем экране, и понял, что может им манипулировать, в воображении. Мозг живой и продолжает работать, когда ты спишь. А образ - это самодеятельность мозга. Мы еще и сейчас боимся снов и стараемся попять, какое отношение они имеют к дневной жизни. Воля - это торможение своих желаний или чужих. И человеческая речь возникла из повелительного наклонения. Спросите у лингвистов - глаголы в повелительной форме древнее всех слов. То есть речь мешает мозгу заниматься самодеятельностью. Ребенку не мешает почти.

Поэтому воля может только набрать материал, а образ приходит, когда воля спит... Хотя человек может бодрствовать. Все люди видели ворон на снегу...

Гете говорил: "Наше дело набрать хворосту. Приходит случай и зажигает костер". Суриковская ворона - это случай.

Вот к каким выводам пришел Сапожников.

- Ты чудак, - тихо и даже ласково убеждал Барбарисов. - Неужели ты до сих пор не понял, что дело не в том, прав ты или не прав, а в том, выгодна ли твоя правота или нет. Ты замахнулся на устоявшуюся шкалу оценок. Потому что если ты прав, то образование не нужно!

- Ты обалдел? Как это не нужно? - спросил Сапожников. - Информация не нужна?

- Придет талантливый вахлак и решит задачу, которая не по силам доктору наук. Кто тебе это простит? Вот возьми Мухину... Муж у нее из хорошей семьи, но не любит ее и никогда не любил, но она кое-что знает!

- Ни черта она не знает! - сказал Якушев.

- Неважно, считается, что знает, она думает, что она знает. Диплом есть диплом, звание есть знание.

- Она пышет злобой, но показать ее боится, - сказал Якушев.

- Да, она боится, - сказал Сапожников.

- Кто тебя боится, дворняжка ты... - сказала Мухина.

- И потому, Сапожников, у нее один выход - уничтожить тебя высокомерием...

- Тримальхион ваша Мухина, - сказал Якушев. - Вот кто ваша Мухина.

Мухина ушла. Хлопнула входная дверь.

- Совсем девушку обидел...

- Пошла отравлять колодцы, - сказал Якушев.

- Ты бы поостерегся, - предупредил Сапожников. - Пушкина убил не Дантес. Дантес-пешка. Пушкина убили бабы. Политика, жена и прочие графини Хрюмины.

- Для этого ей надо признать меня гением, - сказал Якушев. - А это для Мухиной страшней войны.

- Кстати, кто такой Тримальхион? - спросил доктор Шура.