Самураи. Подлинные истории и легенды

«Да, я понимаю, почему вы говорите так, – сказал Великий Принц. – Но зная, каков этот старый хитрец, я чувствовал бы себя намного спокойнее, если бы голова Ёго была привязана к вашему седлу. Иначе, кто знает, что может случиться. Я говорю это потому, что хорошо знаю, как работает его ум. Если вы останетесь здесь даже на короткое время, я буду чувствовать себя в опасности. Ведь в моем почтенном возрасте опасно сражаться с кем-либо из-за пустяков, как делаете вы. За свою жизнь я встречал многих людей и всеми силами старался не вступать в сражение, подобное этому. А теперь – пожалуйста! Немедленно покиньте мой дом!»

С этими словами он безжалостно прогнал Савамата. Савамата же привык почитать Великого Принца как отца и был готов уйти, как ему было сказано.

«Я сейчас же прикажу приготовить все, что вам нужно, – сказал Великий Принц. – А пока немедленно покиньте это место. И подумайте обо всем».

«Жаль. Впрочем, он на самом деле старый и мудрый человек», – сказал себе Савамата, втайне усмехаясь, но уехал со своими людьми.

Проехав несколько сотен ярдов, они увидели в поле холмик, к западу от которого протекал ручей. Все остановились около ручья и спешились со словами: «Отдохнем здесь».

Они складывали луки, стрелы и другое оружие, когда слуги, посланные Великим Принцем, принесли десять больших бочонков с сакэ, несколько лоханей суси, рыбу и птиц, все вплоть до уксуса и соли. Первым делом они подогрели сакэ и стали пить, каждый из своего кубка. Все были очень утомлены, ибо начали готовиться к битве накануне вечером и сражались до позднего утра. Быстро выпив по несколько чашек сакэ на пустой желудок, чтобы утолить жажду, они сильно опьянели и заснули мертвецким сном. Великий Принц послал также сухой травы, фуража и соевых бобов для лошадей. Они сняли седла, убрали уздечки и оставили лошадей на привязи. Лошади съели слишком много и улеглись рядом с людьми.

Ёго метался по своему дому до рассвета, отдавая приказы и убив много врагов, пока у него не осталось только несколько воинов, а сам он не выпустил все стрелы. Тогда он решил, что сражаться дальше бесполезно. Он надел верхнее платье погибшей женщины и собрал на голове волосы, как у служанки. Спрятав под одеждой меч, он, скрываясь в клубах дыма, выскочил и бросился в пруд к западу от дома. Затем он осторожно отплыл к зарослям тростника и оставался там, держась за корни плакучей ивы.

Когда дом сгорел, воины Савамата ворвались в него и сосчитали тех, кто погиб от стрел и от огня. Ёго слышал, как один из них громко спрашивал: «Где голова Ёго, будь он проклят?» – а двое отвечали: «Здесь!» или: «Нет, здесь!» Вскоре они уехали.

Когда, по его расчетам, они удалились на пару миль, прискакали от тридцати до сорока его воинов. Полагая, что их господин среди сгоревших, они громко плакали.

Когда Ёго увидел, что уже вернулось около пятидесяти-шестидесяти всадников, он закричал: «Я здесь!»

Услышав его голос, воины соскочили с коней и заплакали не менее громко, чем в первый раз, – теперь уже от счастья. Когда он выбрался на землю, его воины послали своих слуг домой – кто-то принес одежду, кто-то еду, кто-то – луки, стрелы и другое оружие, кто-то привел лошадей и взял седла.

Ёго облачился в одежду, немного поел и сказал: «Когда этой ночью на меня напали, я сначала подумал о том, чтобы укрыться среди холмов и спасти свою жизнь. Но я не хотел оставаться в памяти людей человеком, который бежал, поэтому поступил так. Итак, что, вы думаете, мы будем делать?»

«У него намного больше воинов, четыреста-пятьсот человек, – сказали его люди. – А у нас лишь около шестидесяти. Господин, таким малым числом мы не сможем сейчас ничего сделать. Вам следует собрать большую армию и затем уж сражаться».

«То, что говорите вы, конечно, правильно, – сказал Ёго. – Но вот что думаю я. Если бы я остался в доме, то сгорел бы заживо и не сидел бы здесь перед вами. Но я бежал, и потому не считаю себя живым. Если бы я показался перед вами в таком виде в другой день, это было бы позором для меня. Меня не интересует моя жизнь.

Поэтому вы собирайте армию и сражайтесь. Что касается меня, то я отправлюсь в его дом. Он полагает, что я заживо сгорел. Я покажу ему, что жив, и выстрелю в него, по крайней мере, один раз, прежде чем умру.

Вот что думаю я. Если я не сделаю этого, то разве не будут стыдиться меня мои будущие потомки? Я не хочу и думать о том, чтобы собрать армию и убить его позднее. Если вы не хотите рисковать своими жизнями, не нужно. Я отправлюсь один».

Сказав так, Ёго вскочил на коня и собрался уезжать один. И тогда даже те воины, которые предлагали отложить сражение, сказали: «Он прав. Больше об этом нечего говорить. Едем за ним».