Самурай. Трилогия

Я остановился и молча, с каменным выражением лица подождал, пока он подойдет поближе. Мальчишка тащился в мою сторону, как будто ему сто лет и идет он по глубокому болоту. Но даже так он не смог надолго растянуть разделявшие нас десять метров.

Луиджи остановился в полушаге и поднял голову, чтобы смотреть мне в глаза. Я молчал. Он тяжело вздохнул и опустил голову. Прошла минута, тигренок всхлипнул, не выдержав напряжения. Опять ему придется набираться храбрости. А что он может мне сказать? Что больше не будет? Он это уже говорил.

– Э-э-э, Энрик, – нарушил молчание Луиджи. – Ну я не знаю… Ты же сам этих типов терпеть не можешь… почему ты так рассердился?

– Я их терпеть не могу, но не задираю. И речь не о них, а о тебе.

– Угу, – всхлипнул Луиджи.

– Ты создал ситуацию, из которой ни для кого не бьло достойного выхода! Как будто ты бросил всех в грязь. Зачем?

Он смотрел на меня, до крови кусая губы. А я делал вид что хочу услышать ответ на заданный вопрос.

– Угу, – сказал он наконец. – Я понял. Ну-у, я постараюсь…

Я усмехнулся:

– Вот это по крайней мере честно. Ладно, топай собирайся. Куда вы пойдете?

– Вокруг Больсено. Это такое озеро, – Луиджи слабо улыбнулся.

– Ну хорошо. Давай.

Я кивнул ему и ушел. Пусть не думает, что со мной просто помириться.

Около нашей палатки моего появления дожидались Вито и Романо. Еще два добровольца на эшафот. Этих я бы отшлепал с чувством, что это мой святой долг. Но увы, я теперь за них не отвечаю, а значит, не имею права. Моя команда не слишком успешно делала вид, что не замечает эту парочку.

– Ну и… – немного угрожающе поинтересовался я.

Мальки вздохнули и опустили головы. Вздохов сегодня, как в доме престарелых. Но я тоже хорош! Не будут же они оправдываться – дескать, во всем виноват Луиджи?!

– Надо сначала думать, а потом что-то делать, – наставительно произнес я. – А Луиджи надо держать за шкирку. Морально, – я ткнул пальцем в грудь Вито, – и физически, – добавил я, тыкая пальцем в грудь Романо. – Ясно?

– Ага! – хором согласились мальчишки.

– Вот то-то же. А теперь брысь с глаз моих, пока я еще сержусь!

Тигрята смылись.

– Луиджи тебя нашел? – поинтересовался Роберто.

Я кивнул:

– Ему я тоже кое-что объяснил.

– Великий педагог Песталоцци аплодирует тебе из могилы, – ехидно заметил Алекс.

– Э-э-э, а что тебе не нравится? – удивился я.

– Ммм, трудно сказать. Если бы можно было измениться к лучшему, услышав пару воспитательных сентенций, все люди были бы просто ангелами.

– Ага, – согласился я, – а лично я так даже архангелом. А какие будут предложения?

– Никаких, – вздохнул Алекс. – Давай, собирайся.

Моральные проблемы стаями вились в воздухе над нашими головами и периодически присаживались отдохнуть на чью-нибудь шевелюру. Летучие коты их покусай!

Глава 33

Два десантных «Кенгуру» высадили нас в небольшой долине.

– Пещера, – пояснил сержант Меленьяно, – вон под тем хребтом, – он махнул рукой в сторону заросшей чахлыми соснами небольшой возвышенности. Как у него язык повернулся назвать ее хребтом?

Сержант вставил код-ключ в электронный замок, запирающий небольшой (только-только протиснуться) стальной люк, и открыл его.

Мощная воздушная струя вырвалась из черной дыры. Как будто чрезмерно любопытные спутники Одиссея открыли Эолов мешок с ветрами.

– Я иду первым, Энрик – последним, – приказал Меленьяно. – Не забудьте всё то, что я вам говорил. Рюкзаки спустите на веревке. Закроешь люк, – обратился он ко мне, отдавая код-ключ.

Один за другим мои ребята исчезали в дыре, она заглатывала их как ненасытная пасть. Мне стало неуютно и страшно. Наконец, настала моя очередь – отказаться невозможно. Я поправил каску, спустился вниз по металлическим скобам и закрыл люк над своей головой. Стало совсем темно. Зато стаи моральных проблем остались снаружи и до завтрашнего вечера не будут меня доставать.

На дне пещеры было светло от множества горящих фонарей. Вот это да! Известняк же белый, это всякому известно. Но пещера оказалась золотистой. В постоянно перемещающихся тенях и лучах света я никак не мог понять существуют ли на самом деле все эти оттенки и переливы желтого цвета или мне кажется.

Ребята благоговейно молчали.

– Здесь стены можно потрогать, – заметил сержант, только оставайтесь в этой камере.

Минут через десять всех отпустило – и мы начали переговариваться вполголоса.

– Ну, разберитесь, в каком порядке мы пойдем, – велел Меленьяно. – Энрик, ты идешь последний, и все время будь со мной на связи. Слишком уж нас много.

Забавно, я много раз слышал: сержант почему-то всех называет по фамилии, хотя в нашем лагере это не принято. А меня еще ни разу не окликнул «Галларате». Наверное, ему неуютно. Не может же он руководить своим главкомом. Меня это устраивает. Не люблю, когда на меня пялятся.