Самвэл

Постоянно проповедуя кротость, они убивали в народе героическое начало. Чтобы понять, сколь вредны были для интересов армянского народа такого рода проповеди, достаточно беглого взгляда на географическое положение Армении: каковы были ее соседи, какими варварами она была окружена. Народу, который вынужден был с мечом в руках неустанно следить, с какой стороны подходит неприятель — этому народу проповедовали: опусти свой меч, удались в пещеры и молись о спасении своей души... этот мир не стоит того, чтобы о нем думать.

Трдат Великий был первым, кто последовал этим проповедям, опустил меч, наводивший ужас на соседей его народа, и удалился в пещеру на горе Сепух.

Но соседи лучше понимали, что к чему. Об этом история сохранила нам очень своеобразный и весьма характерный для своего времени пример.

Когда внук Просветителя католикос Григорис, проповедуя христианство, пришел в Агванк и предстал перед царем масса-гетов Санесаном, то в своей проповеди, в числе прочих назидании, он сказал: «Богу ненавистны грабежи, насилие, убийства, алчность, посягательства на чужое достояние» и так далее. Ему возразили с негодованием: «Если не грабить и не посягать на чужое добро, чем же будем жить и мы и все наше воинство?!» Потом царь и его приближенные посовещались между собой и решили так: «Он пришел к нам, чтобы такими проповедями лишить нас смелости силой добывать все потребное для жизни. Если послушаемся его и примем христианский закон, пресекутся источники нашего пропитания». И добавили: «Это хитрости армянского царя! Он послал к нам этого человека, дабы с по-

‘«Пасущиеся» перенесли в Армению свои обычаи из Византии: «Монастыри являлись центрами всякого рода извращенного «подвижничества». Среди монахов были ходившие нагими, не стригущие волосы, землеспальники, грязноногие, грязныши. Особой разновидностью «подвижников» были в IV в. «пасущиеся»: они ходили нагими и питались, как животные, травой и кореньями». (Цит. по «Истории Византии в 3 томах», т. I, М., 1967, с. 162).

мощью его учения пресечь наши набеги и предотвратить наши походы на его страну. Давайте-ка лучше убьем его, а потом двинемся на Армению и завалим добычею наши дома...»

Так они и поступили: привязали божьего посланца к хвосту дикой кобылицы и разметали прах его по Ватнянской долине.

Вот каких соседей имела Армения (и агваны еще были лучшими из всех!). А армянам предлагали смирять их христианской кротостью.

Немалую часть иноземных церковнослужителей составляли, как уже отмечалось выше, отшельники, и они своим мертвящим примером убивали жизненные силы народа. Остальные принадлежали к различным братствам, прибравшим к рукам монастыри. Насколько первые отрекались от жизни и мирских утех, настолько же вторые не брезговали никакими средствами, дабы обогатить свои монастыри.

Прискорбно, что именно они стали учителями армян. Во всех школах, основанных Просветителем в царствование Трдата, и во всех школах, открытых Нерсесом Великим в царствование Аршака II, изучались греческий и сирийский языки и обучение велось по греческим и сирийским книгам. Целью обучения было ознакомить учеников с христианским учением и Священным писанием, но все священные книги были написаны на греческом и сирийском языках, почему они и стали языками армянской культуры. Армянский язык, армянская письменность, армянские книги были изгнаны из армянских очагов образования, ибо святые книги еще не были переведены, а армянская литература была языческой по содержанию и по этой причине оставалась в небрежении.

Греческие и сирийские школы, возглавляемые греческим и сирийским духовенством, могли оказаться еще опаснее, если бы вышли за монастырские стены и распространили свое влияние среди народа. Но они были ограничены монастырями и, хотя народу не было от них пользы, но, по крайней мере, не было и вреда. В них готовили только священнослужителей — армянское духовенство с сирийским и греческим образованием.

Эти чужие, чуждые и непонятные армянскому народу языки звучали и в армянских храмах. Все священные книги, асе молитвы и Богослужения — все было на этих языках. Народ не понимал ни слова из того, что говорилось в церкви, и потому не имел от нее никакой пользы. Именно в этом кроется причина, почему христианство так медленно распространялось в Армении.

Армянский язык сохранился в древних языческих песнях, которые все еще пел народ, которые он все еще любил, сохранился в древних языческих обрядах, от которых народ все еще не отказался. Армянский язык сохранился в устах народа, подвергаясь гонениям со стороны духовенства.