Самые странные в мире. Как люди Запада обрели психологическое своеобразие и чрезвычайно преуспели

Таким образом, в широком смысле нормы — это стабильные, самоподдерживающиеся наборы культурно усвоенных взаимосвязанных представлений, практик и мотиваций, которые возникают по мере того, как люди учатся друг у друга и взаимодействуют на протяжении поколений. Нормы задают социальные правила или стандарты, которые предписывают, запрещают или иногда одобряют определенные комбинации действий. Это достигается благодаря последствиям для репутации, которые несут данные действия, то есть благодаря оценкам и реакциям сообщества. Примечательно, что нормы часто включают в себя представления вроде веры в то, что нарушение табу будет иметь последствия для успеха на охоте, и эти представления помогают мотивировать людей на соблюдение нормы, контроль за поведением товарищей и наказание нарушителей.

Врожденные опоры и базовые институты

Хотя культурная эволюция может создавать огромный спектр произвольных норм, связанных, например, с сексом, ритуалами и одеждой (например, ношение галстуков), не все социальные нормы с одинаковой вероятностью получат развитие или приживутся в обществе. Когда начали возникать первые социальные нормы, мы были обезьянами, в течение длительного времени наделенными множеством социальных инстинктов в отношении совокупления, воспитания детей, социального статуса и формирования союзов. Культурная эволюция, которая, вероятно, в какой-то степени уже начала набирать обороты, могла лишь развивать нашу обезьянью психологию за счет обострения и усиления наших инстинктов, побуждающих помогать близким родственникам, заботиться о потомстве, налаживать связи с партнерами и не допускать инбридинга (инцеста). Формирующиеся нормы должны были преимущественно опираться на эти инстинкты и расширять их. Закрепленные на относительно крепких психологических опорах нормы в большинстве случаев оказывались долговечнее более произвольных, не имеющих под собой прочной основы альтернатив.

Эта психологическая закрепленность объясняет, почему наши самые фундаментальные институты уходят корнями в родство. Как и другие приматы, люди обладают врожденной склонностью к родственному альтруизму — альтруизму по отношению к близким генетическим сородичам. Этот выработанный эволюцией аспект нашей психологии объясняет, почему матери любят своих младенцев, а братья и сестры обычно держатся вместе. Нормы родства не только усиливают эти мощные мотивации, создавая в сообществах социальные ожидания (например, что братья и сестры

должны помогать друг другу), но и распространяют эти ожидания за пределы нуклеарной семьи на более дальних родственников и даже на незнакомцев. Когда более дальних родственников начинают называть мамой, папой, братом и сестрой, наборы норм и, возможно, даже некоторые интернализованные мотивы по поводу таких отношений распространяются вширь вместе с ярлыками, по сути способствуя постепенному сближению с более дальними родственниками. Однако, в отличие от многих основанных на земледелии обществ, где нормы уплотняют сети социальных связей, нормы обществ кочевых охотников-собирателей позволяют отдельным людям и целым семьям формировать широкие, разнесенные в пространстве родственные структуры, простирающиеся на десятки или сотни километров[106]

.

Во многих обществах врожденная психологическая опора, связанная с близкими генетическими родственниками, может сочетаться с психологической силой личных имен для создания института, который помогает людям сплетать воедино широкие индивидуальные сети. В Африке среди охотников-собирателей из народности жуцъоан, проживающих в пустыне Калахари, имена близких людей используются для установления аналогичных отношений с дальними родственниками и даже с незнакомцами, чтобы тем самым сблизиться с ними. Например, если вы встретите молодую женщину по имени Кару, а вашу дочь тоже зовут Кару, вы можете попросить эту другую Кару называть вас матерью или отцом. Это делает ее ближе и означает, что вы должны относиться к ней как к дочери, что, конечно же, автоматически подразумевает, что Кару отныне недоступна вам в качестве брачного партнера. Такая практика именования сближает людей как в психологическом, так и в социальном плане и обеспечивает гибкий способ вовлечения всех в сеть родственных связей. Согласно одному исследованию, такие именные сети достигали в радиусе от 90 до 180 км. Как и во многих других подобных популяциях, жуцъоан стремятся включить в круг родства сразу всех и чувствуют себя некомфортно среди людей, находящихся за пределами этого круга[107].