Самый длинный день. Высадка десанта союзников в Нормандии

Одна рота потеряла почти половину личного состава. Артиллерийский огонь из Сент-Обен-сюр-Мер был таким плотным, что вызывал ужас у тех, кто был на берегу. Танк, который двинулся для прикрытия наступавших, шел по умирающим и мертвым телам. Капитан Даниэль Фландер из отряда коммандос был уже в дюнах. Он оглянулся, чтобы посмотреть, что происходит, и, не обращая внимания на рвущиеся снаряды, бросился назад с криком: «Это же мои люди!» Фландер колотил по люку танка палкой, но танк продолжал движение. Фландер выдернул чеку из гранаты и бросил ее под гусеницу. Танк остановился. Только после этого вылезшие из люков танкисты поняли, что произошло.

Несмотря на то что сражение было кровопролитным, канадцы и коммандос преодолели пляжи в районе Бернье – Сент-Обен менее чем за тридцать минут и пошли дальше. Шедшие за ними уже не испытывали больших трудностей, а через час на берегу было так тихо, что, по словам командира отряда аэростатов Джона Мерфи, «самым страшным врагом для нас стала береговая мошкара, от которой мы просто сходили с ума». Бои на улицах заняли около двух часов; и эта часть плацдарма, как и западная, теперь была безопасной.

48-й отряд коммандос, пройдя через Сент-Обен-сюр-Мер, повернул на восток и пошел вдоль берега. У него была очень важная задача. Плацдарм «Юнона» находился в 7 милях от «Шпаги». Чтобы закрыть эту брешь и соединить оба плацдарма, отряд должен был идти форсированным маршем. 41-й отряд коммандос должен был высадиться в Лион-сюр-Мер на границе «Шпаги», повернуть направо и идти на запад. По плану этим отрядам предстояло встретиться через несколько часов в точке, почти равноудаленной от двух плацдармов. Так было по плану, но почти сразу коммандос столкнулись с проблемами. В миле на восток от «Юноны» в Лангрюне 48-й отряд встретил сильное сопротивление. Каждый дом городка был огневой точкой. Мины, колючая проволока, бетонные укрепления – некоторые высотой 6 и толщиной 5 футов – перегораживали улицы. Из этих позиций немцы встретили наступавших сильнейшим огнем. Без поддержки танков или артиллерии 48-й отряд не мог двигаться дальше.

В 6 милях от них на плацдарме «Шпага» 41-й отряд после непростой высадки повернул к западу и пошел в направлении Лион-сюр-Мер. Французы сказали им, что в городе нет гарнизона. Так казалось поначалу, пока отряд не оказался на окраине городка. Артиллерийским огнем немцы подбили три танка. Из невинно выглядевших вилл, которые были превращены в блокгаузы, велся снайперский и пулеметный огонь. Кроме того, непрерывно стреляли минометы. Как и 48-й, 41-й отряд был остановлен.

В этот момент, хотя никто в Верховном командовании союзников об этом не знал, образовалась брешь шириной 6 миль, через которую танки Роммеля, если они были бы достаточно оперативны, могли подойти к берегу и, атакуя побережье справа и слева, сорвать высадку союзников на британском участке.

Лион-сюр-Мер был одним из самых страшных мест на плацдарме «Шпага». Из трех британских плацдармов «Шпага» оценивалась как наиболее сильнозащищенная. Солдат предупреждали, что потери могут быть высокими.

Рядовому Джону Гейлу из 1-го южно-ланкаширского полка хладнокровно сказали, что «вас, кто в первой волне, вероятно, всех убьют». Перед коммандос рисовали еще более мрачную картину. Им внушали, что «не важно, что произойдет, нужно идти вперед; назад пути нет…». Коммандос из 4-го отряда ожидали, что на берегу «нас всех спишут», как вспоминали потом свое состояние капрал Джеймс Колли и рядовой Стэнли Стюарт. Им сказали, что их потери «будут доходить до 84 процентов». Тем, кому предстояло идти перед пехотой на танках, говорили, что «даже те из вас, кто дойдет до берега, понесут потери в 60 процентов». Рядовой Кристофер Смит, водитель танка, думал, что его шансы выжить близки к нулю. Слухи увеличивали процент потерь до девяноста. Смит был склонен этому верить, потому что, когда они покидали Англию, видел, как загружали куски брезента, которые «были нарезаны для того, чтобы сортировать тех, кто вернется мертвым».