Самый красивый хулиган

– Хватит уже с меня объяснений! Сколько можно? Ты что, не понимаешь, как это… как… – Эрик задохнулся от возмущения. – Как меня все это достало! Все, о чем я тебя просил, это просто не приближаться к Кабанову! Это что, так сложно?!

– Эрик, я…

– Нет, не желаю больше ничего слушать! Аня, с меня хватит! Мне плевать, что у вас с Настей за план, мне плевать, кому и что вы хотите доказать! Ты не Черная Вдова, ты моя девушка, и меня тошнит от мысли, что ты сосешься с каким-то левым мудаком «для дела»! Окей, вчера я вошел в положение, вышло, как вышло. А что сегодня? Вы мило прогуливаетесь под ручку! Дальше что? Переспишь с ним?!

– Дай мне, пожалуйста…

– Пусть Кабанов тебе дает! А с меня хватит! Делай, что хочешь, мне плевать!

Эрик бросил трубку, а Плюшка привалилась к стене, слушая короткие гудки и чувствуя, что земля уходит из-под ног. Она крепко зажмурилась, надеясь, что не разревется прямо здесь и сейчас. Она знала, что Эрик имеет право злиться, да что там, она знала, что он разозлится на нее, но почему-то была уверена, что он все поймет и простит их с Настей.

Только сейчас до нее вдруг дошло, что терпение у Эрика небесконечное. Что она перешла какую-то черту, которую нельзя было пересекать. В груди закололо, а ноги вдруг стали слабыми-слабыми.

Что она наделала?

– Аня, ты в порядке?

Плюшка резко распахнула глаза и уставилась на Веру Михайловну. Она даже не заметила, что та подошла к ней почти вплотную и пристально на нее смотрит.

– Ты заболела? – подозрительно спросила менеджер, бесцеремонно щупая ее лоб. – Температуры нет… давление, что ли, упало? – забормотала она. – Ты чего такая бледная и трясешься?

– Все… все хорошо, – залепетала Аня, пытаясь отлепиться от стены. – Просто голова закружилась. Сейчас отпустит.

Вера Михайловна не ушла, а продолжила стоять и смотреть на нее. От ее взгляда Ане стало только хуже. Она изо всех сил пыталась успокоиться, но воздуха упорно не хватало. Плюшка старалась дышать глубже, но вдохи получались короткими и рваными, совсем бестолковыми.

– Так не пойдет, – решительно заявила Вера Михайловна. – Я тебя в таком состоянии в зал не выпущу.

– Да, но…

– Никаких «но», – отрезала менеджер. – Без тебя конец света не наступит. Лучше отлежись сегодня, а завтра чтобы была, как огурчик. Не хватало еще, чтобы ты слегла на все выходные. Тебе вызвать такси?

– Нет, я дойду, все хорошо, – бормотала Аня. – Простите, что подвожу, я…

– Все хорошо. Иди домой.

Аня провожала ее взглядом, набирая номер Эрика. Он сбросил после первого же гудка. Плюшка сунула телефон в карман, а потом выбежала из ресторана, забыв о том, что пару секунд назад хваталась за стены.

Она ненавидела бегать еще со школы, но сейчас бежала, как в последний раз, забыв застегнуть тренч. Его края хлестали по ногам, тяжелая пряжка, которая так приглянулась при покупке, больно билась о бедро, а дурацкая сумка, которую она взяла вместо рюкзака, оттягивала плечо и жутко раздражала.

Плюшка надеялась, что Эрик не успел далеко уйти, потому что у нее уже сбилось дыхание и закололо в боку. Она уже почти была готова сдаться, как увидела знакомую кислотную куртку. Аня закусила губу и побежала еще быстрее, едва не споткнувшись о бордюр.

Эрик обернулся, услышав оглушительный топот, и замер. Аня резко затормозила, остановившись в каком-то полуметре от него. Согнувшись в три погибели, она пыталась отдышаться, прижимая ладонь к боку и смахивая в сторону прилипшие к лицу пряди волос.

– Ты говнюк, Эрик, – просипела она. – Я ненавижу бегать.

– Это я-то говнюк? – едва не подпрыгнул от возмущения Эрик.

– А что, нет? Наговорил мне всякого, наорал, – перечисляла Анька. – Пусть тебе Кабан дает, – передразнила она.

– То есть я виноват? – уточнил Эрик, не понимая, орать ему от абсурдности ситуации или смеяться. – Знаешь что, дорогая моя…

– Прекрати! Что еще за «дорогая»?!

– Хорошо, уцененная! Умеешь фигню делать, умей и разгребать!

Аня сердито пыхтела, глядя на него исподлобья. Она и сама не знала, почему стала орать на него. Наверное, потому что ей было очень больно. Кололо уже не в боку, а в груди, и что-то подсказывало, что это связано не с бегом, а с холодным взглядом Эрика.

– Тебе правда плевать? – тихо спросила она.

Эрик сердито молчал и не смотрел на нее. Плюшка подошла к нему вплотную, обхватила его щеки холодными ладонями и потянула вниз, вынуждая встретиться с ней взглядом.

– Отвечай, – потребовала она, твердо глядя ему прямо в глаза.

– Если бы мне было плевать, я бы сейчас с тобой не разговаривал, – ответил Эрик после молчания, которое показалось Ане бесконечным.

– Тогда зачем ты так сказал?

– Аня, блин, серьезно?

– Это больно, когда говорят такое, – шепотом сказала Плюшка, отпуская его.

– Да что ты говоришь?! А знать, что ты признаешься в любви парню, по которому со школы сохнешь, – это не больно?