Самый лучший апокалипсис 2

В районе живота глухо щелкнуло. Потом ещё пару раз. Я и Игнатов синхронно опустили головы, глянули вниз. Армеец пытался меня застрелить. Уперев дуло автомата мне в живот, трясущийся от страха солдат без остановки давил на гашетку. Не получалось. Весь такой новенький и блестящий, АКМ светоносного стремительно покрывался пылью и ржавчиной. Чем дольше Игнатов тыкал автоматом мне в пузо, тем больше на нём появлялось дыр, прибавлялось сколов, возникали труха и вмятины.

— Заклинило! — голосом полным вселенского счастья сообщил я армейцу простую истину.

— Ага… — растерянно промямлил Игнатов, со всей дури оформил мне хук в челюсть.

Я аж на землю покатился, такой силы был этот удар последней надежды. Тут же послышался стремительный топот ног и сбитое дыхание. Игнатов пытался скрыться от меня в неизвестном направлении.

«Какой же… молодец», — непроизвольно похвалил я лучезарного, вскочил на ноги.

Собрав мысли в кучу, бросился за расторопным медбратом.

— А ну стой! — попытался ухватить лекаря за куртку. — Стой, сказал!

Игнатов, аки зебра, выполнил стремительный рывок, увернулся от моей пятерни, хитро изловчился и хлопнул металлической дверью подъезда перед самым моим носом.

— ИГНАТОВ!! — влетел я всем телом о металлический барьер. — НЕ ДУРИ, ИГНАТОВ!

Скребясь о железные двери, пытаясь пробиться внутрь, принялся истошно выть и звать армейца:

— Открой двери, Игнатов!! Открой мне двери!!

Не помогало.

— Ну впусти меня, Игнатов! — начал я упрашивать забаррикадировавшегося солдафона. — Ну впусти-и-и! Ты слышишь меня?! ИГНАТОВ!! Открой двери! Пусти меня внутрь. Ну пусти-и-и-и-и!

В голове неожиданно прояснилось. На душе полегчало, в глазах посветлело. Невидимые тиски, беспощадно сжимающие мою больную голову, внезапно испарились.

— Фу-у-у-у-х, — вырвался из моей груди вздох облегчения.

Я устало сполз на бетонный пол. Десяток секунд приходил в себя и собирал мысли в кучу. Что это сейчас было? Я бегал за вооруженным армейцем? С монтировкой в руках пёр на солдат, рискуя в любой момент получить пулю в голову? Происходящее напоминало дурной сон.

— Помешательство какое-то, — не прекращая бубнеж, я принялся подниматься на ноги. — Я бы в жизни на такое не пошел. Это был не я. Это всё не по-настоящему.

Подхватив с земли верную фомку, сунул в рукав. Зябко кутаясь в бушлат, вышел из-под козырька, осмотрел молчаливую девятиэтажку. Дом казался вымершим. Ни на лестничной клетке, ни в квартирах — нигде не горел свет. Некоторые окна и вовсе были выбиты, зловеще размахивая белоснежными занавесками на холодном ветру.

«Всё понятно», — укутался я за теплым воротником, поковылял в нужную мне сторону. Пагубное влияние лучезарного пропало, а значит светоносный наверняка уже труп. — «Игнатова съел подъезд».

За спиной послышалось бряцанье железом и топот ног — вояки бежали проверить кто орал и причем тут Игнатов. Я продрался сквозь кусты, обошёл бесчувственного радиста, забрал у мертвеца неподалеку каску с кровью.

«Не много тут», — оценил я полученный объём.

Плескалось на самом дне. Громко выдохнув, сосредоточился. Кривые алые каракули вновь загорелись под моими ногами, буква за буквой потянулись по следу. Скупо разливая кровь из кевларового котелка я заспешил прежним маршрутом. Первый круг, считай, закончен и теперь любой, кто ступит на эту заговоренную сияющую полосу окажется у чертей на вертеле. Отлично.

Глава 8

Закончив первый круг, я вновь оказался у стартовой точки. Перевернутое авто, паук и псевдо-заместитель директора по-прежнему были на месте, но что удивительно — зубатая гадина каким-то образом умудрилась оставаться в живых. Судя по тому, как скулящую образину мощно потряхивало, цыганский барон как-то изловчилась и шибанула себя и своего восьмилапого пленителя электрическим разрядом. В пользу данной теории говорил и внешний вид моего волосатого попутчика. Паук, со свойственной ему находчивостью и упорством, замер в паре метров от скулящего деликатеса и на глазах у последнего обрастал смолянистой на вид диэлектрической прослойкой. Я даже потрогал обновленный хитин на волосатом брюхе. Ну точно, как резиновый. В общем, ситуация для собаки всё ещё была патовой и если у зубатой выдры не припасено других фокусов для голодного арахнида, то жить ей оставалось совсем не долго. Паук практически закончил эволюционировать.

Задерживаться возле этой парочки я не стал. Высунув голову поверх перевернутого авто, быстро оценил ситуацию во дворе, прикинул количество вояк и траекторию движения Настасьи Павловны, отметил ещё две бутылки Молотова, летящие с небес на землю, и поспешил в темноту. Пленный цыганский барон, сообразив, что я вновь отчаливаю, взвыла как не в себя, затрепыхалась, задергалась с утроенной силой и принялась скулить так жалобно и тошно, что хоть ты рядом ложись и тоже помирай, столько безнадеги и отчаяния было в этом пронзительном собачьем соло. Я остановился. Слушать все эти предсмертные вопли было выше моих сил, а потому я вытащил фомку из рукава и решил прервать муки несчастной собаки прямо здесь и сейчас. Думаю, именно на это она мне и намекала.