Самый лучший апокалипсис 2

Народ постоянно судачил, что кроме этой работы и завода, моего начальника в жизни больше ничего не интересует. Но это не так. Хобби, насколько я догадывался, у Николаевича было — старый советский мотоцикл. «ИЖ» или «Урал» — не знаю точно. И не понятно было — ездит он на нём, или просто содержит. Но мотоцикл у него был. И была странная история, с ним связанная. Мало того, что мотоцикл у этого человека хранился в кирпичном гаражном кооперативе аварийного состояния, так и сам этот кооператив находился у черта на куличках. Аж за «Погостом» — примыкающей к нашему городу деревне. И ехать туда — на двух автобусах с пересадками. А потом ещё двадцать минут по лесу пешком идти. Какой вообще человек в две тысячи тридцатом году будет содержать в гаражном кооперативе! старый-престарый мотоцикл? Мало кто. И тем более, мало кто будет разыскивать мелкое ворье, которое этот гараж однажды вскрыло. Да, у Николаевича вскрыли гараж. Было дело.

Я, как и большинство рабочих, узнав о ситуации, лишь плечами пожал. Как по мне, вскрой кто-нибудь у меня такой гараж — я бы грабителям ещё и доплатил сверху. Чтобы вытащили оттуда весь хлам, да себе забрали. И мотоцикл в придачу. Ну в самом деле. Две тысячи тридцатый год на дворе, кому оно нужно: мотоциклы, гаражи? Но Николаевич грабителей нашёл. Просто нашёл их и… всё. Чем закончилась история — не понятно. Ни в полицию, ни в администрацию кооператива, ни в какие другие органы этот человек не обращался. Что там с теми грабителями стало — никто не зал. По заводу просто гуляла информация, что «Николаевич их нашёл». И народ эту информацию обсуждал с опаской, постоянно оглядываясь: не слышит ли кто, не идет ли мимо, упаси бог, тот самый Николаевич, мой начальник. История эта, с мотоциклом и грабителями, вообще быстро затихла и вспоминать её никто не хотел. Каждый раз, как речь заходила о гаражном кооперативе — в коридоре появлялась кособокая сгорбленная фигура и своей шаркающей походкой быстро шла навстречу. Он буквально нутром чуял, когда о нём говорят. И знал где конкретно.

— А теперь ещё и это вот, — прошептал я себе под нос, спешно изучая незеррилм с экрана телефона, — мой начальник пиромант-поджигатель, занимающий лидирующие места в рейтинге нейтралов.

Я проверил. Руководствуясь ожившими воспоминаниями, пересмотрел ещё раз топ-20. Худшие опасения могли подтвердиться. Прямых доказательств, что третье место рейтинга и мой начальник — один и тот же человек не было, но собственная паранойя и шестое чувство подсказывали, что я прав. К тому же, если и есть в этом городе человек, кто мог бы оказаться «живодером», «токсикоманом», «шовинистом-радикалом» и «буйным» в одном флаконе — так это он, такой вот нелюдимый, странный… субъект, всю жизнь работающий на одном заводе и арендующий гараж где-то на отшибе.

Я встрепенулся, попытался успокоиться, вернуть себе душевное равновесие. Вышло с огромным трудом и в самый последний момент. Молчаливая фигура под окнами девятиэтажки уже замахивалась в мою сторону стеклянным бутылём. В следующее мгновение я наблюдал за стремительным полётом зажигательного снаряда прямо мне в окно. Ускоренная направленным телекинезом, бутылка воспламеняющейся смеси залетела в квартиру как снаряд из пушки. Тут же громко хлопнуло, на всём этаже вылетели стекла в оконных рамах, а я с дымящимся бушлатом и горящими штанами выполз из квартиры и покатился на третий этаж, считая собственными ребрами ступеньки на лестничной площадке.

— Вот же… с-скотина! — шипел я от злости, пытаясь затушить собственные штаны и любимый сердцу чужой сворованный бушлат.

На четвертом опять что-то хлопнуло. Пахнуло газом. Я резко засобирался из подъезда. Что случается, когда в жилом доме взрывается газ, я знал из собственного опыта и ещё раз летать сквозь этажи желанием не горел. Подхватив верную фомку, заспешил обратно на улицу.

— Ну всё, кранты уродине! — сразу же донеслось моих ушей, стоило оказаться на свежем воздухе.

Засев у разрушенной хрущевки, двое солдат с замиранием сердца отсчитывали последние секунды до подрыва. Я их узнал. Та самая парочка, что с помощью «предметов» отправила в мир иной кровососа из "Лепехово". Теперь эти товарищи заложили светящиеся бруски недалеко от детского паровозика и к моему огромному ужасу именно туда направлялась вконец измотанная Настасья Павловна и её отряд мордоворотов.

«Только не это! Только не так!» — схватился я за голову. — «Надо что-то делать!»

— Лёха, там ребёнок!! — неожиданно всполошился один из армейцев, вытянул руку в сторону заминированного участка.

Я глянул в указанном направлении. Никакого ребенка не было.

— Вот чёрт!! — схватился за голову Лёха, будто там и вправду кто-то был. — Вот чёрт, чёрт!!

Я потёр заспанные глаза, проследил взглядом за обезумевшим Лёхой и его напарником — оба мчались к точке минирования из последних сил. В эпицентре подрыва и вправду стоял мальчик. Стоял, держал в руках один из светящихся брусков, смотрел на меня и загадочно улыбался. Я этого мальчугана, кажется, где-то уже видел. Совсем недавно.