Самый Лучший Ветер

– Конечно надо, – поддержал его я. – На Архипелаге теперь неизвестно когда будем, глупо было бы пропускать, крюк на два дня всего.

– Договорились, – хлопнул в ладоши Арчи. – Выгуляем. Но сначала сами выгуляемся. Вперёд!

Мы зашли за "Ласточку" и увидели уже ждущую нас четырехместную коляску с грустной лошадкой в упряжке и донельзя веселым кучером.

– Оперативно. – одобрительно крякнул Далин и осадил полезшего было первым Антошу. – Куда, балбес! О цене же еще не договорились, тут без этого нельзя. А если сразу залез, то он тебе сам цену назначит, обалдеешь. Рублей сто загнет, будешь знать.

– Так я бы тогда вылез сразу, – попытался оправдаться Антоша. – За сто рублей я пешком дойду.

– Вот что у тебя за мерзкая манера спорить и оправдываться появилась, – сурово скривился Далин. – Ты это дело брось, понял! Мы тебе не родственники, а ты не девица в переходном возрасте. Молчи и слушай!

– Действительно, Антоха, – остановился Арчи. – Не лезь никуда поперед нас, может дорого выйти. Тут тебе не родной Белый Камень. Тут кое в чем даже похуже Новониколаевска.

– Обворовать могут? – чуть слышно спросил парень, не на шутку покраснев.

– Если бы, – нарочито громким и глумливым голосом ответил маг, приобняв его за плечи. – Самого утащат! И я не шучу, запомни. А то очнешься потом хорошо если на каком-нибудь корабле, а если в гареме? Свежим евнухом, знаешь кто такие?

Антоху передернуло, и он другими глазами посмотрел на возницу.

– А что ты смотри? – весело удивился тот, произнося слова с сильнейшим гортанным акцентом. – Я двести рублей говори, если б не твой старший. И плати как миленький. А если денег нет, то отвези на рынок и продай тебя, вот и все.

– Факт. – подтвердил его слова Далин. – Попробуй не заплати, все его коллеги сбегутся и войну нам объявят. Выцыганили бы как пить дать.

– Тут дурак любят, – хихикнул кучер и шлепнул почти заснувшую лошадку кнутом. – Едем, нет?

– Десятка до города! – суровым голосом объявил Далин. – И без торга, я местные цены знаю.

– За пятнадцать мимо проходной провези, – миролюбивым голосом предложил возница. – И не нажива моя, вы там сами десятку отдай, для охрана. Или час-два проверка.

– Порядки ваши знаю, – покривил губы гном. – Двенадцать!

– Тринадцать! – снизил цену извозчик. – Я охрана сам пятёра должен дать.

– Идет, – вздохнул Далин и махнул нам рукой, предлагая усаживаться по местам.

Мы попрыгали в коляску, возница разбудил грустную лошадку и неспешно направился в сторону города.

– Антоха! – все никак не мог успокоиться гном, решивший дожать нашего юнгу. – Давай-ка привнесем ясность в наши с тобой отношения. Мы тебе не твои дядья, которые тебя любят и поэтому тебе все прощают, запомни! Оправдываться или огрызаться даже думать не смей. Тут экипаж, и ты в нем младший, понял?

– Так точно, – немного официально сказал смущенный донельзя парень.

– Когда ты в семье младший, это значит, что все с тобой носятся, – давил гном. – А ты при этом капризничаешь. Это одно. А когда ты в экипаже младший, это значит заткнись и слушай, смотри и запоминай! В любом коллективе – в экипажах, в бригадах, в любой конторе, да не важно где, младший это никто, зародыш человека! В дружине целую систему субординации ввели, звания там всякие придумали, только чтобы разделить всех по уровням. Чтобы только не умничали салаги зеленые, не лезли куда попало со своими мнениями и советами ценными!

– Понял, – тихо сказал в ответ на это порядком покрасневший Антоха. – Больше не повторится.

– Не повторится, – передразнил его Далин и зло сплюнул. – В любом чужом городе ты все равно что на Дурном Болоте ночью. Сам вляпаешься и других подставишь. Не лезь никуда, держись за нашими спинами, молчи, слушай и запоминай! Еще раз тебе повторить?

– Не надо, – отказался совсем убитый парень. – Запомнил.

– Ох, надеюсь, – с большим сомнением в голосе протянул гном. – Балованный ты просто ужас. Ну да ничего, главное знай – мы тебя не любим, и не обязаны это делать, потому что мы не твои родственники. И прощать на этой почве ничего тебе не собираемся. Накосячишь – выхватишь, или рублем накажем, или вылетишь. У нас не семья, а экипаж, это совсем другие отношения. Тут никто никого не любит, но за друга все отдаст, взрослая жизнь, понимаешь?

– Помнится, месяц назад, – влез в разговор Арчи, которому уже все надоело, – когда мы с тобой две по ноль семь гномской выкушали, ты совсем другие речи вел. Обниматься лез, даже с поцелуями. Клялся там в чем-то…

– Это другое дело, – ничуть не смутился гном. – С пьяных глаз чего только не бывает. Ты тоже, помнится, не отставал.

– Ага, – радостно подтвердил Арчи и расхохотался. – Помню. И заканчивай уже Антоху грузить, все он осознал, смотрю.

– Осознал, – глухо сказал парень, не поднимая глаз. – Правда.