Самый первый Змей

В древние былинные времена была богата Русь-матушка на всякие дивы-дивные. Наипервейшее из них, конечно, змеи всяко-разны. Но были чудеса, хоть и поменьше, но не менее удивительные.

Лежал как-то Змей посередь дороги из городу Чернигова в город Киев. Хотел, вишь, изловить Соловья-разбойника, чтобы тот его свистать научил. Но поскольку Соловей незадолго до тех событий повстречался с Илюшей Муромцем, со Змеем увидеться была ему не судьба. Так бы и пролежал Змей напрасно, пуганув, для удовольствия, пару-тройку крестьянских обозов с зерном, салом, медом и воском, да наехала вдруг на Змея дружина.

Наехала с посвистом и покриком, а впереди всех добрый молодец на вороном коне. Брови у молодца собольи, губы алые, румянец на всю щеку, кудри вороные из-под шапки, куницей подбитой, вырываются.

Змей приподнялся, повел крыльями, приосанился и приготовился вести учтивую беседу. Как-никак, в дружине было не меньше тридцати всдников, да все с копьями, с луками, да с булавами.

– Ты кто таков будешь, добрый молодец, и по какой надобности едешь в Киев? – дружелюбно сказал Змей средней головой. Левая голова в это время состроила рожу какому-то ушастому дружиннику, а правая обдумывала удобные пути отступления.

– Я Чурило Плёнкович, славный богатырь, еду в город Киев наниматься на службу к князю Владимиру.

– А что ты умеешь, Чурило свет Плёнкович? – продолжает выспрашивать средняя голова.

– Я молодец всем хороший, славный силой и уменьями разными, а тем паче красотой своей. Сам не видишь, что ли: брови у меня собольи, губы алые, румянец на всю щеку, кудри вороные из-под шапки, куницей подбитой, вырываются.

– Да как не видеть, – усмехнулся Змей, – А чем подивить думаешь князя Владимира? Он, сказывают, привередлив. У него, сказывают, богатырей пруд пруди, девать некуда.

– А вот забью тебя, змей поганый, да князю башку твою и подарю. – И как шарахнет булавой Змею прямо в среднюю голову.

Левая голова тотчас на себя управление перехватила и дыхнула дымом ядовитым, так что даже кони под всадниками чихать почали. В это время правая голова подала сигнал крыльям и взмыл Змей стрелой над дорогой. Тут и средняя очухалась и сказала укоризненно:

– Не бывать тебе, Чурило, в славе-доблести. Нет в тебе благородства высокого, не знаешь ты, как честный бой вести следует. И вам, дружинушка хоробрая, стыдно должно быть втридцатиром на одного нападать!

Сплюнул Змей в досаде и улетел, куда глаза глядят. А левая голова на прощанье показала Чуриле язык.

Надо сказать напоследок, Змей оказался прав. Ничем особым Чурило не прославился. Разве тем, что на его красоту засмотревшись, княгиня себе ручку столовым ножом порезала, а князь шибко взревновал.

Ночь на Васильев день

В ночь на Васильев день с русскими людьми случаются разные дивные дива. Так повелось издавна, и не нам этот порядок нарушать. И уж, тем более, не Змею, который хотя и не зимовал на русской земле, но всегда носил Россию с собой, за пазухой, в самом укромном месте за броневыми грудными пластинами.

И вот как-то аккурат в ночь на Васильев день сидел Змей на берегу великой реки Ганга и переругивался с местными крокодилами. Крокодилы его вегетарианцем недоделанным да жвачным драконом костерили, а он пенял, что не хватает им ума даже вторую голову отрастить, не то, что три, и насмехался, что всю жизнь они по грязи ползают да хвостами елозят, и ведать не ведают, каково это – парить в чистом небушке.

Как вдруг джунгли распахнулись и явилась оттуда дева дивной красоты, одетая в простенькое сари и босоногая. В руке она держала маленькую плошечку, из которой раздавался явственный аромат поташа. Не обращая внимания на раззявивших от восхищения пасти крокодилов, дева вошла в воду, натерлась поташем и окунулась в воды Ганга один раз. Поднялась – а на ней уже шелковое сари, расшитое золотыми нитями. Окунулась в воды Ганга второй раз – на руках и ногах заблестели изукрашенные самоцветами браслеты. А третий раз окунаться не стала и ушла себе тихо обратно в джунгли.

– Что ж она третий раз не окунулась? – изумился Змей.

Крокодилы зашлись смехом.

– Если б она окунулась третий раз, все бы тело ее покрыли язвы и стала бы она страшной уродиной, – объяснили они. – Ибо это великий урок, который благодатная богиня Манипадма дает всем стремящимся к просветлению. Не гонись за многим, ибо и многое, и малое, и то, что дается, и то, что отбирается, – не что иное, как обманы чувственного мира, и надлежит их презреть и отринуть.

– Так если все – лишь обманы, почему бы ей не окунуться и в третий раз, – вопросил Змей. – Ибо, если золото было лишь иллюзией, то такой же иллюзией будут и язвы, а и то, и другое должны быть равно противны постигшему истинное знание.

И случилось чудо на великой реке Ганге в ночь на Васильев день – крокодилы захлопнули пасти и уплыли прочь. А Змей вдоволь накупался, окунувшись трижды тридцать раз, а потом до рассвета хрупал папайей и думал об иллюзорности мира.

Драконьи байки