Самый первый Змей

Поднялся он на крыло, перелетел горы, по дороге пробовал с орлами разговаривать. Орлы гордые – клекотали что-то непонятное и отворачивались. Как пониже спустился, ласточки и сойки объяснили ему, что народ живет здесь тоже гордый, но щедрый. А змеев тут отродясь не видывали. Потому что в древние времена всех змеев отсюда дэвы выгнали – племя неуживчивое и драчливое.

Так что грянулся Змей о землю (земля оказалась очень жесткая) и оборотился добрым молодцем. Да неудачно как-то оборотился – в портах, косоворотке и лаптях с онучами. Стоит посреди села местного и страсть как выбивается своим видом из общей картины. Народ набежал, рассматривает, переговаривается. А Змей потихоньку слова незнакомые разбирает и в смысл вдумывается. Тут старики подошли, на палки оперлись и внимательно на Змея воззрились. Смотрели минут пятнадцать, наконец самый сухонький вышел вперед и сказал:

– Не обманешь ты моего острого взгляда, змей заморский. Вижу, как ты хитрым глазом на овец наших засматриваешься и дым из ноздрей пускаешь. – А Змей вовсе не на овец засматривался, Змей на садик, который над овцами рос, засмотрелся – там тебе и тутовое дерево, и ореховое, и смоковница – полное изобилие.

– Слыхал я дедушка, что вы народ гордый, но щедрый. Не выделишь ли мне, пришлому змею, корзину-другую шелковицы, ягоды сладкой и сочной? А я вам за то что хошь сделаю.

Удивились старики, что пришлый змей в лаптях да онучах так складно на их языке говорит. А еще пуще удивились, что требует он не скотину, а ягоду. Подрядили Змея на работу. Три недели он горную дорогу от завала расчищал, да на новом поле пни корчевал. За то наелся всяких плодов от пуза. По вечерам сидел со стариками на краю села и рассказывал им истории о Турции, о Египте, о русской стороне, о дивном и странном Китае. Очень старики полюбили Змея. Не хотели отпускать. Потому что поняли – змеи, они гораздо приятней дэвов, племени неуживчивого и драчливого.

Змей и Гарун-аль-Рашид

Змей любил бродить по базарам. На базаре всегда можно услышать много интересного, а иногда и прикупить чего-нибудь полезного. А в славном городе Багдаде был знаменитый базар! Но не пойдешь же на такой базар в образе какого-нибудь бедняка залатанного? Так что грянулся Змей о земь и оборотился самим Гаруном-аль-Рашидом.

Идет по базару, ласково встречным улыбается, а те, зная причуды своего повелителя, изо всех сил делают вид, что не узнают его.

Подходит Змей к ювелирным рядам, а там переполох. Старый горбун-меняла обедал, да и подавился рыбной костью. Покраснел весь, хрипит, задыхается – а помочь ему никто не может. Змей схватил из рядов серебряную сережку, отцепил от нее подвеску с сердоликами, а крючок на шелковый шнур приладил, раззявил рот горбуну левой рукой, правой примерился, подцепил кость крючком и одним махом ее вытащил. Горбун откашлялся, халат оправил, да и пошел назад в свою меняльную лавку, будто так и надо.

Дальше идет Змей, подходит к шатру, в котором продают невольниц. И видит – один работорговец выставил на продажу двух красавиц. Одна чуть похуже, но стоит тысячу золотых. Вторая – луноликая прелестница, а стоит только сотню.

– В чем дело? В чем разница? – интересуется Змей.

– А разницы между нами всего одна ночь, – отвечает  вторая красавица. – Но для нее эта ночь пройдет, а красота моя останется прежней еще долгие ночи.

– Однако сказано в Книге, что в одну ночь решатся судьбы всех людей на земле, – говорит первая дева.

– Сколь вы умны! – воскликнул Змей. – Будь моя воля, я бы за каждую из вас отдал не тысячу, а десять тысяч золотых! – и пошел себе дальше. А в это время рядом крутился старший евнух дворцового гарема и сразу выложил за красавиц просимую сумму, да еще и прибавил.

Вечереет уже. Остановился Змей рядом с уличным сказителем, а тот как раз сказку закончил, медяки собрал и принялся складывать свой коврик.

– Постой, добрый человек! – воскликнул Змей. – Скажи, а не знаешь ли ты сказки про Алладдина, сына Али аль-Маруфа, жившего в далеком Китае?

– Нет, – буркнул раздосадованный сказитель, поднял глаза – а там халиф ему загадочно улыбается.

– Как? Ты не знаешь сказку о том самом Алладдине, который повелевал джином – рабом лампы и джином – рабом кольца?

– Нет, – шепчет сказитель и покрывается холодным потом.

– Как? Ты не знаешь сказки о том Алладдине, который за одну ночь построил дворец из мрамора, рубинов и яхонтов, и оставил одну решетку на окне не законченной, и всех сокровищ султана той земли не достало доделать эту решетку?

– Нет, – сказитель еле жив от страха.

– Значит ты не знаешь сказку об Алладдине, которого трижды обманывал магрибский волшебник, но который все равно победил и женился на прекрасной, но глупой царевне Будур, – закончил Змей и пошел с базара прочь.

А сказитель, довольный, что избег царского гнева, поспешил домой и в голове его начала складываться новая дивная история.

А с Гаруном-аль-Рашидом в тот день ничего особенного не случилось. Правду сказать, он просидел безвылазно весь день в своей опочивальне, ибо страшно маялся животом, объевшись накануне переспелой хурмой.

Змей и Чурило