«Самый полный STOP!!!»

Трезвый, он был обычным капитаном-пенсионером. Писал бумажки и никого не трогал. Иногда выходили на водолазные работы, а чаще стояли у стенки. Капитан этот - отставной вояка, любил выпить. А выпить на водолазнике всегда есть чего. «Шило» выдавалось в достаточном количестве. Не для питья, конечно, а для промывки и протирки водолазного снаряжения. Снаряжения было много, а следовательно и «шила». Была маленькая хитрость в получении на судно этилового спирта ректификата. Треть положенного количества необходимо было тут же отдать комдиву, иначе не подпишет наряд на получение С2Н5ОН (химическая формула этилового спирта)

. Но и того, что оставалось, было предостаточно. Представьте, такая халява! Разве можно удержаться? А капитан и не думал удерживать себя. Он пил почти всегда в одиночестве. Редко приглашал гостей. Пьянство в одиночку, испортило его. Среди ночи он выскакивал из каюты и орал на весь катер: «Учебная пожарная тревога! Всем занять места по расписанию!» Короче, по ночам он проводил учения по борьбе за живучесть судна. Всем это жутко не нравилось. Но, как ни странно, подчинялись. Экипаж, бурча под нос проклятия, тушил условные пожары и заделывал учебные пробоины. Два учения я вытерпел, а на третье попытался поднять бунт. Сколько можно терпеть выходки пьяного самодура?! Стать предводителем восстания мне не дали. Все скромно отмалчивались и отворачивались. Каждый имел некий «крючок», который удерживал его от открытого выражения недовольства.

«Ах так!» - решил я - «Я в одиночку буду бороться с эти безобразием!» - и «бросился под танк».

Как-то, зайдя по делам к капитану, завёл я разговор на тему, мол, не плохо бы по рюмочке коньяка перед обедом. Так, не пьянки ради, а здоровья для. И наш одинокий алкаш попался на приманку. Я слетал в магазин за коньяком, а он его очень уважал, и за это был удостоен чести выпить с капитаном на равных. И понеслось. Я, если нужно, могу быть отличным слушателем, а этого как раз и не хватало старику. «Тереть свежие уши» было для него истинным наслаждением. Алкоголь же служил фоном для беседы. Теперь вместо тревог, капитан, захлёбываясь, изливал мне свои воспоминания. Старик, прожив бурную военную жизнь, доживал век на этом маленьком корыте и жаждал поделиться с молодым поколением богатым жизненным опытом. Экипаж был доволен и, возможно благодарен мне за самопожертвование. А старпом, сам алкаш-одиночка, не трогал меня, когда я отсыпался после ночных бдений в каюте капитана. Постепенно я стал лучшим другом кэпа. Он уже собрался выгнать старпома и назначить меня, а потом сделать своим приемником. Но гнить и спиваться на этом спиртосодержащем катере, мне совершенно не улыбалось.

Судьба снова свела меня с Гренадёром. Александр Евграфович тоже долго мыкался после ухода с МБ-195 и, наконец, сел капитаном на учебное судно, стоявшее у причала военной гавани знаменитого революционного острова. Учебное судно «Луговина» только числилось учебным в бригаде учебных судов и ремонтируемых кораблей. На самом деле, давно там никого не обучали. Несколько лет назад был пожар на борту, а на ремонт денег не было. И теперь судно готовили к списанию по сроку. А это означало списание всего судового имущества и сдачу его на склады. Писанины было много. Вот Гренадёр и взял меня к себе старпомом. На этот момент ничего лучшего не предлагалось и я согласился поработать со старым другом. Работа мне сначала даже понравилась. Днём списывали и сдавали имущество, а вечером сдавали «цветняк». К мизерной зарплате в полтора миллиона рублей, это был существенный довесок. Вот на этот довесок мы и веселились от души.