Самый-самый

Огляделся парень по сторонам. А все стены в комнате работами искусными увешаны. Тут и кружева тончайшие затейливые, и картины живописные, и полотна узорами замысловатыми расшитые. И показалось ему, что слышит он, как листва на деревьях нарисованных шелестит, как птицы в садах вышитых поют. Изумился парень, никогда прежде работ подобных не видывал.

— Это что же все твоих рук дело? — полюбопытствовал с восхищением.

— Моих, а чьих же, — просто ответила девушка. — А ты кто же будешь? Зачем пожаловал?

— Да, не зря тебя Марьей- искусницей называют! Вижу мастерица ты, и впрямь, знатная! А я Степан, рыбак. Поговорить с тобой хочу, расспросить кое о чем. Но сначала, красавица, ответь мне, отчего ты слезы горькие лила.

— Что ж проходи, Степан, садись, — на лавку ему указала. Сама на стол стала собирать.

Как по волшебству перед парнем варенья, соленья всякие появлялись, пироги румяные, блюда ароматные, аппетитные. Понял парень, что Марье и в кулинарном деле равных не сыскать. Пригляделся к девушке, а она и собой недурна, хорошенькая, светлая, нежная. Может, она и есть самая-самая, подумалось ему.

А Марья яства все подавала да рассказывала.

— Отчего плакала спрашиваешь? Да оттого, что счастья нет у меня. Вот все я умею, все могу. Да и видом вроде не хуже всех. И молода, и здорова. А сердце мое тоскует. Любви и ласки ему хочется. Только за работой и забываюсь, она меня от грусти спасает.

— Так неужели у такой невесты завидной женихов нет? — удивился Степан. — Или разборчива больно? — спросил, прищурившись.

— Так захаживают, сватаются. Только не нужны мне они. А тот, кто нужен, и не идет, — присела она, наконец, напротив Степана. Стол уже ломился от блюд аппетитных.

— А кто же тебе нужен? Никак тоже самый-самый? — воскликнул парень.

А девушка кивнула.

— Да, самый-самый ненаглядный мой, Илюша-богатырь. Только он мне и нужен! А тебе что, он тоже зачем-то понадобился?

Рассказал ей Степан свою историю.

— Вот, надо теперь мне самого-самого найти. А кто это такой, знать не знаю. А ты говоришь, что это Илья-богатырь и есть!

— Уж не знаю, кто тебе нужен, только для меня он самый-самый.

— Самый лучший он для тебя? — уточнил парень.

— Да и самый плохой! — руками всплеснула. — Любви и тоски моей не замечает. Взгляд мимолетный кинет, головой кивнет и дальше идет как ни в чем не бывало. И не видит, что я от взгляда его и побледнела, и покраснела, и плакать, и смеяться мне хочется! Вот и получается, что и самый он хороший, и самый плохой, — сказала обиженно, опять платочек достала и глаза увлажнившиеся промокнула.

— Вот, значит, как! — Степан обрадовался, что так быстро до цели добрался. — Может, он и есть тот, кто мне нужен?! Что ж, Марья, спасибо тебе за угощение, за прием теплый. Хорошая ты девушка! Счастья заслуживаешь. Я сейчас к Илье отправляюсь. Скажу ему, что грустишь ты, в гости ждешь.

— Нет, нет! — испуганно воскликнула она, с лавки вскочила. Заметалась, засмущалась, платочек теребит. — Не говори так! Что он подумает про меня?! Будто сохну я по нему!

— Так сохнешь ведь! — хохотнул Степан. — Чего ж чувств своих стесняться?

— Ох, рыбак, ничего-то ты не понимаешь, — раздосадованно вздохнула она. Подумав немного, добавила. — Ты лучше скажи, что был у меня, что домишко у меня покосился. Сила мне нужна мужская в помощь. Скажи, что, мол, я про него в разговоре упоминала. Говорила, что вот если б Илья-богатырь ко мне зашел, в миг бы мне домик починил. Вот! — она довольно улыбнулась находчивости своей.

— Ну хорошо. Как скажешь, — засмеялся Степан и пальцем шутливо погрозил. — А ты ведь еще и самая хитрая! Может быть, ты — самая-самая?

— Да куда мне, — замахала она руками. — Это ты Елену Прекрасную и Василису Премудрую не знаешь. Красотой и умом с ними никто не сравнится!

Распрощались тепло. И отправился Степан к Илье-богатырю.

*

Добрался до соседней деревни, дом нужный нашел. Видит, во дворе на лавке мужик сидит большой, видный, бородатый. Вид имеет хмурый, грозный. Сидит, кочергу гнет. Согнул, потом в узел ее завязал и в сторону бросил. Проследил Степан взглядом за железякой поломанной, а там, куда она упала, целая горка таких же искореженных изделий возвышается.

Богатырь-то тоже что-то не весел, отметил про себя парень. К такому и подступиться с расспросами боязно. Кто знает, что на уме у него? А ну как завяжет узлом, как ту кочергу, и за ворота выкинет. Настроение-то у молодца, видать, так себе. Потому Степа во двор заходить не спешил. Через забор крикнул:

— Здравствуй, добрый человек! Ты ли Илья-богатырь будешь?

— Ну я. А ты кто такой? — не отвлекаясь от занятия своего, ответил тот.

— А я Степан, рыбак. У меня разговор к тебе есть.

— Ну входи тогда. Чего за забором болтаешься?

Встал Илья. Роста оказался высокого, сложения крепкого, плотного. Понятное дело, богатырь!

— Проходи в дом, — пригласил Степана. — Ну сказывай, что хотел.

Поведал ему рыбак историю свою да подробностей новых добавил, о Марье-искуснице упомянул.