Санаториум (сборник)

Мать эта, Ира – жена, крепкая хозяйка, все у ней чисто и прибрано, руки золотые (даже в том смысле, что металлически-жесткие, еще бы, все время чистят овощи, орудуют ножом, крутят ручку мясорубки, варят-жарят, а полы, столы, полки, а кровати-диваны-ковры, а тряпка-пылесос-ведро, а тесто-начинка-пироги-гости, и на зиму моют окна и заклеивают их, законопачивают, а весной растворяют настежь, опять моют и протирают, а на даче опять-таки все чистят-вытряхивают-вымывают, копают-сажают, поливают, полют, собирают, закатывают в банки-бутылки все эти соленья-варенья, морсик клюквенный и вино из крыжовника, почти шампанское). Но она и работает же, час туда – час обратно, восемь на службе… Десять часов ее нет дома, а тут восторженные расскзы мужа при гостях об этих купаниях дочери, и девочка всегда при отце, садится к нему на колени. Целует его в щечку и даже в рукав пиджака, да! Жена все чаще срывается на крик. Усталая, глаза врастопыр, хоть большие и прозрачные, но с постоянным мучительным вопросом в глубине, что происходит? Она мало того что ведет хояйство, у нее на руках и пожилая красавица-свекровь, преподаватель литературы, у которой всегда цитата на все случаи («благодарю-не-ожидал» или «и прилегли стада»). Бабка помешана на театре и на литературных концертах, попутно принимает ухаживания пожилых военных, не первый случай возвращения домой под конвоем. О чем говорили – да стала читать стихи, он просто чуть не споткнулся, и – «и прилегли стада». Смех, поздние ужины, папа уже выкупал дочь, почитал ей на сон грядущий и явился к ужину, и это в основном ему, любящему сыну, мамочка комически изображает (актерский талант несомненен!) очередного полковника. Все поели, включили телевизор, а Ира пошла мыть посудку. В постели полное умиротворение, оба почитали на сон грядущий и гасят каждый своё бра, через минуту муж храпит.

Ира совсем не любима, вот оно что. Муж воспринимает ее как нечто само собой разумеющееся, все эти чистые глаженые рубашки и сочные котлеты, и квартира уютная, и бабушка с девочкой занимается, и девочка хорошо учится. И Ира зарабатывает, инженер-конструктор. Семья – образец для всех! Так и надо, чтобы у них все так было. Как у отца с матерью.

Иногда (иногда) муж выполняет свои супружеские обязанности, это когда пришли из гостей, выпито как следует, жена красивая, необычная, нечто пробуждается, и он подваливается под бочок, ласкает ее, они целуются, как будто что-то воскрешая, какие-то прежние чувства, потом он отворачивается, надевает презерватив, делает свое дело, пыхтя, опираясь на руки как при зарядке, ах – и все, отвалился-отклеился, пошел по нужде и выкинуть что надо. Описание точное, хоть и пошлое, но что делать, есть вещи, которые просто нельзя наблюдать со стороны. А поэтически говоря, цветок принял тяжелого шмеля, цветок гнется и выделяет ему навстречу нектар, и не сладострастие ли это среди лепестков, когда хоботок внедряется в сердцевину, цветок выгибает пушистое лоно и содрогается под шмелем – раз, и снова невинное цветение, ветер и небеса. Утром на работу, вечером с работы, полные пакеты из магазина, дождь ли, снег ли….

И вот результат: Ира орет на мужа. Все у него не то и не так, не туда и не по-нашему, старушка-литератор качает седенькой головой, у нее в доме крика не было, они с покойным мужем уважали друг друга, он был полковник в отставке, на ночь он выпивал коньячку, она – чай с конфетами. И дружно шли спать, и не было никаких претензий. А тут этот неутоленный жар, кошачий вопль или непрекращаемый визг свинки, пока к ней везли на случку кабанчика из соседней деревни (дачный опыт).

Сказать что-то бы надо сыну, да нельзя.

Зато дочь от отца не отлипает, ждет его с работы, чтобы объяснил математику, без него ни на шаг. По воскресеньям бегают вдвоем в парке. Ира не участвует, у нее больна мать, и все выходные она там, в маленькой квартирке. Хлопочет, кормит, купает, перестилает, обрабатывает несчастную мать, там уже пролежни. И рано утром забегает, и вечерком.

Затем мать ее уходит, проводили. Честь по чести, все как надо. А Ира под предлогом разобраться все свободное время проводит в маминой квартире, отлынивает от дома. Утром, правда, все приготовит, старушка разогревает по надобности и сама уже моет посуду.

А потом – раз, и Ира собрала вещички так незаметно, два чемодана и сумки, и сказала свекровке, что уходит. И берет с собой дочь.

Куда, что, как?

А друг еще со школы, директор предприятия под Мурманском, ему нужна толковая помощница с образованием, зарплата в три раза выше.

И увезла девочку, а та нашла способ, довольно скоро позвонила разок и плакала в трубку. Один только раз. Потом это дело, видимо, пресекли.