Санаториум (сборник)

СТАРУШКА (машет рукой примирительно). Ну и хер с энтим. (Воет.) У тебя соколиха ясноглазая, у меня Финист – ясный сокол.

ВЛАДИМИР. Где это у меня соколиха?

СЕРЕЖА. Да ладно, Мухмутьевна, ты уж прям… нельзя слово-то тебе молвить, ты уж сразу затрапорешила… Погодь, пока засмягнет. Может, она и не захичает…

СТАРУШКА. Вижу-вижу, как она очеса свои ясные потупляет, Сережа. Дай руку, ластонька покрепочка! Не исклентаю авось тебя. (Берет руку Ольги и соединяет с рукой Сергея.)

ВЛАДИМИР. Та-ак. Оля!

ОЛЬГА. Ну что, Господи, ну что вы, баунька! (Пытается отнять руку.)

ВЛАДИМИР (Ольге). Ты что, забыла, баунька? Что у нас несделанное дело? Развод? Разъезд у нас, ты в Куркино, я в Машкино.

ОЛЬГА. Да, да, я не могу, мне с вами тут некогда, мы покупаем две разные квартиры. Да. Но нам за нашу квартиру дают мало денег. Но теперь мы знаем, что у нас экологически чистый микрорайон, даже утром прилетали кукушки… Хотя да… (Утирает пот со лба.)

ВЛАДИМИР. Ку-ку!

Голос: «Ку-ку».

СЕРЕЖА (наверх). Да унпокотя ты! (Держит Ольгу за руку.)

ВЛАДИМИР. Унпокотя ТЫ! (Тянет Ольгу за другую руку.)

СТАРУШКА. Нет, Сережа, она должна, заюшка, кукушка, куковать-кричать, ахроян, ты разумом легонек, а детушки нужны, кости некому будет прихоронить, если детушек нет! Народа не будет! Нам детушки нужнее!

ВЛАДИМИР. Пока она моя жена! Унпокотесь, вы! Она моя навеки пока еще!

СТАРУШКА. И будет, милай! Унпокотя. И будет! И твоя и его навеки. Что голову между плеч повесила? Такая соколиха ясноглазая, красная зоренька. Ну погляди ж ты на него. (Поет.) Эти глаза напротив…. Корова солому ест, и то играет. Будет и твоя, и евоная, сокол ясный. Соколиха наша.

ВЛАДИМИР. Как это – и евоная и моя? С какого это переполоха соколиха ваша?

СТАРУШКА. У тебя она, свет батюшка, торёпе, соколиха ясноглазая, у меня Финист – ясный сокол. Такая добрая баба должна иметь минимум двух мужавей! Как минимум!

ВЛАДИМИР. Да у нее уже внуки могут быть!

СТАРУШКА. И добро, и добро. Любо! И внуков нам нужно!

СЕРЕЖА. Да ладно, Мухмутьевна, она меня не схочет.

СТАРУШКА. Ладно что ты ее схотел.

ВЛАДИМИР. А по морде? Я хоть и торёпе…

СТАРУШКА. Очкнися! Лучше укрух хлеба в мире, чем дом полон добра с бранью!

ВЛАДИМИР. Какой там мир! Где он давно уже у нас!

СТАРУШКА. Такая белая лебедушка! Расхорошая! И одинокая!

ВЛАДИМИР. Какая она одинокая? У ней пока что муж есть!

СЕРЕЖА. Та вы расходитеся же! Я слыхал!

ВЛАДИМИР. А вот уж это наше сугубо семейное дело! Никого не касается! В разводе участвуют только муж и жена!

СТАРУШКА. Погоди. Муж и муж. Но! Один муж так сердце не успокоит, как два! А у такой и трое мужавей могут быть!

ВЛАДИМИР. Имей в виду, Оля, ты поняла? Они на твою будущую квартиру нацелились! Как услышали, так сразу! Имей в виду, я об этом много думаю!

ОЛЬГА (невольно смеется). Ну, Володя, не волнуйся, что за ерунда такая. Ну кому я нужна?!

ВЛАДИМИР. И поселятся там всем табором! Я не хочу, чтобы ты ко мне потом ползком приползла спать на моем кухонном уголке, который я к чертям забираю!

СТАРУШКА. О-о-о! Че это ты чертыкаешься! Пёс какой.

ВЛАДИМИР. Сама псовка.

СТАРУШКА. Надо будет с тобой поработать в группе психологического очищения.

ВЛАДИМИР. Перетопчешься.

СТАРУШКА. Слова грязные затемняют душеньку.

ВЛАДИМИР. Что же мне, нельзя и самовыразиться? Да я лопну!

ОЛЬГА. А вот, кстати, скажи, почему ты всю жизнь на мне верхом ездишь?

ВЛАДИМИР (пауза, хлопает глазами). А потому, что поза такая самая естественная! Для мужчины. Я же мужчина!

СТАРУШКА. Она мужчина.

ОЛЬГА. Да. Все я да я должна делать. Ты гвоздя не забьешь! Все на моих плечах лежит.

ВЛАДИМИР. Да, но это для женщины нормальная сексуальная поза.

ОЛЬГА. Вот ухожу от тебя специально. Лучше сама себе буду варить.

ВЛАДИМИР. Ты погоди, они тебя захомутают, квартиру отберут, мешок на голову. Это у них паранджа называется. На ноги штаны, на туловище халат. На ноги шлепки. И все. Даже в поликлинику тебя не пустят. Ба, в поликлинику ей можно будет сходить?

СТАРУШКА. Мы рожаем в дому.

ВЛАДИМИР. Рожать это мы перебьемся. А вот просто к врачу отведете?

СТАРУШКА. Дороговатенько. Я молитвы знаю.

ВЛАДИМИР. А ногу она сломает? В вашем лесничестве?

СТАРУШКА. А ишь чего схотел. Мы травы употребляем. Лист капусты на место перелома.

ВЛАДИМИР. А аппендицит?

СТАРУШКА. Аппендикс, это с левого кулака на верхний угол трижды свечой посветить ночью, три стакана ромашки с мандрагорой опрокинуть на свежий погост, да на заре плюнуть в глаз через повернутый локоть, и все.

ВЛАДИМИР. Это да. А, скажем, ухо заболит?

СТАРУШКА. А это туя, апис шестой и пульсатилла три креста ночью зарыть где ступала левая нога милиционера.

ВЛАДИМИР. А зубы дернуть?

СТАРУШКА. Помолимся, новые выроснут. Я знаю слова. (Затянула.) Ой ты собака-собака, встань к хозяину мордой, а ко мне мудями. Аминь-аминь.

ВЛАДИМИР. А не выроснут?