«Сандал», которого не было

Сзади противно взвизгнули тормоза, заскрипела идущая юзом резина – машины преследователей чуть не врезались в брошенный джип. Мухтарыч остановился, присел на колено и вскинул автомат, целясь в темные фигуры, неловко вылезающие из неудобной для высадки «Нивы»

Ду-ду, ду-ду, ду-ду-ду! – на семидесяти метрах даже слабый «тюльпанчик», как называют в этих краях АКСУ, может быть эффективным оружием. Маленькие остроконечные пули прошивали кузов, разбивали стекла, пронизывали мягкую человеческую плоть…

Дзынь, дзынь, дык, дык, шлеп, шлеп!

Раздались вскрики, ругательства. Тени застревали в простреленном салоне, падали на асфальт, изготавливались к ответной стрельбе. Но похоже, что экипаж «Нивы» ему удалось нейтрализовать.

Зато пассажиры второй машины выскочили, рассредоточились и открыли ответный огонь.

Та-дах! Та-дах! Та-дах!

«АКМ, 7,62, – по звуку понял Мухтарыч. – Наугад стреляют… Патронов, видно, много…»

Действительно, пули свистели либо высоко над головой, либо в стороне, значит, его не видят.

Пригибаясь и стараясь не производить шума, Мухтарыч побежал дальше в степь, надеясь затеряться в лесополосе или просто оторваться от преследователей. Но те развернули машину, и безжалостный дальний свет фар высветил его бегущую фигуру. Как в тире! Пули засвистели совсем рядом, хорошо, что стог сена был уже рядом и Мухтарыч спрятался за ним. Но огонь не прекратился, более того, судя по гортанным крикам, преследователи, разделившись на две группы и стараясь не попадать в снопы света, сокращали дистанцию, беря его «в клещи». А на трассе остановилась третья машина – прибыло подкрепление.

Мухтарыч поменял местами спаренные магазины – один был уже пуст, достал из внутренних карманов два полных и положил рядом. Нащупал переводчик огня и сдвинул вниз – на одиночный.

«Теперь возьмут меня в кольцо, и все, не уйти. И патронов не густо, особенно пистолетных… Хотя с пистолетами все равно много не навоюешь…»

* * *

Утром в райцентре Мохк-Мартан у прокуратуры, точнее, на месте взрыва возле прокуратуры собрались все, кто мог: местные и прикомандированные милиционеры, сотрудники ФСБ, представители военной комендатуры и собственно пришедшие на работу, изрядно напуганные прокурорские. В центре окруженной забором территории, вокруг приличной воронки, работала следственно-оперативная группа: два следователя, несколько оперативников различных ведомств, судмедэксперт, эксперт-криминалист, взрывотехник. Два милицейских сержанта, растянув рулетку, переходили от объекта к объекту, прикладывая ее к земле и громко озвучивая измеренные расстояния, а следователь записывал их в протокол: «От забора до центра воронки – шесть метров, от центра воронки до объекта номер один – два метра сорок сантиметров, от центра воронки до объекта номер два – три метра шестьдесят сантиметров…»

Второй следователь при участии судмедэксперта осматривал и описывал «объекты»: «Объект номер один – часть человеческого туловища без головы, в серой куртке со следами ожога на передней поверхности, объект номер два – голова мужчины, предположительно двадцати – двадцати пяти лет…» Судмедэксперт давал ему пояснения и переводил визуальное восприятие объектов в сферу медицинской терминологии. Надо сказать, что как визуальное восприятие, так и его научное описание были ужасными.

Криминалист фотографировал общую картину и делал узловые и детальные снимки, взрывотехник собирал фрагменты взрывного устройства, делал соскобы со стенок воронки и прилегающего асфальта. Неприметный человек в штатском снимал все на видеокамеру. Вокруг огороженного желтой лентой квадрата осматриваемой территории возбужденно бурлили люди в камуфляже, военной, милицейской и прокурорской форме, а также штатские, которые, судя по их нахождению в зоне осмотра и манерам, тоже были служивыми людьми, выполняющими работу, не допускающую демаскировки. Хотя сам факт их пребывания здесь такой демаскировкой и являлся.

Вдоль решетчатой ограды редкой цепью выстроился прикомандированный тиходонский ОМОН – в устрашающих черных масках, в касках и бронежилетах, с автоматами на плечах и литыми резиновыми палками в руках. Эта цепь надежней забора отделяла место происшествия от разношерстной толпы местных жителей, окруживших прокуратуру. Местных было много, чуть ли ни полсела, да и из близлежащих сел приехали несколько десятков человек. Они стояли перед оцеплением, взывая к каждому вновь прибывающему с просьбой пропустить их во двор.

Подполковник Нижегородцев предъявил удостоверение старшему наряда ОМОНа, кивнул на следующего за ним Аюба: «Это со мной!» – и прошел к калитке.

– Люди вы или нет? – громко спросил его пожилой чеченец в старомодном сером пальто и шляпе, поддерживая под руку похожую на него женщину с заплаканными глазами. – У моей сестры сын пропал. А говорят, там молодые ребята лежат. Пустите хоть меня одного посмотреть, может, не он там!

Вампир на миг задержался.

– А у кого еще дети пропали?

– Да вот у нее! – показал рукой мужчина в шляпе. – И у нее…