Сандуны: Книга о московских банях

…Петр Федорович Бирюков не знал, куда поехали другие хозяева — банщики, а он сел в свою карету, которая ждала его возле думы на Воздвиженке, и отправился на Пречистенку, к арендатору своему, знаменитому на всю Москву дровянщику Ивану Григорьевичу Фирсанову. Это его дрова палили во всех московских печах. Видать, прибыльное дело — разбогател, лучшие дома в городе скупал. Поселился где — на Пречистенке! Где самые знатные господа жили. В графском дворце устроился — мрамор, лакеи, люстры хрустальные. Сам купец, а дочку по-иностранному учит — вот чудной, деньги некуда девать.

Сам Петр Федорович свой достаток скрывал. И от этого выгадывал.

Вот и сейчас, вздохнув, сказал Фирсанову:

— Вот что, Иван Григорьевич. Баню построить не смогу — силенки маловато. Сколько на взятки потратишься, а все без толку. Придется опять брать твои Сандуны в аренду. Хочешь договор на десять лет сделаем? Хоть и дорого, буду по-прежнему платить тебе — двадцать пять тысяч в год. Не то другому отдавай. Ведь не поверишь — из последних силенок тяну. Трудно. Цены сильно возвысились. Одному тебе прибыток — и дрова твои, и веники твои. Уж очень сильно цены возвысились.

Иван Григорьевич знал, что Бирюков врет. Но тогда он не догадывался, как Петр Федорович ловко провел его. Через неделю после того, как заключили новый договор, все узналось. А тут и дочь Ивана Григорьевича Фирсанова, Вера Ивановна, воротилась. На воды, в Пятигорск, с мужем-полковником ездила. Отец ей, смеясь, рассказал, как Бирюков его провел:

— А я думал, сам кого хочешь обману! Вот, бестия, «из последних силенок тяну».

Дочь смеялась:

— Не жалей, отец. Неужто сам банями стал бы ведать? Теперь сколько банщиков развелось!

УГОЩЕНИЕ БАНЕЙ

Банные воры водились уже в Древнем Риме. Не будь их, сколько динамики потерял бы «Сатирикон» Петрония, где обобранный до ниточки герой вышел на улицы вечного города совсем нагим. Из этого можно предположить, что общественные бани возникли хотя бы днем раньше, чем объявились воры в них. Впрочем, старые историки довольно единодушно выводят дату рождения бани. Считается, что в Европе она появилась в одно и то же время и по одной и той же причине, что и «Илиада» и «Одиссея»: вследствие Троянской войны и сразу после нее.

Разрушив Трою, греки запомнили, как устроены были тамошние залы для омовений и, воротившись домой, принялись строить у себя такие же. По-видимому, сначала они были отнюдь не роскошные. Иначе Гомер не стал бы устами странствующего Одиссея живописать поразительную роскошь банных чертогов Цирцеи — о том, как он взошел в залу, покрытую драгоценным мрамором, где он испытал приятную теплоту, о том, как нимфа удивительной красоты сливала теплую воду на его голову и опрыскивала благовониями; о том, как, упоенный ароматами, он чувствовал свое тело и дух освобожденными от всякой усталости.

Греки действительно особо не преуспели в банном зодчестве. Об этом говорят раскопки. Больше того, они, пользуясь ванной, не сумели поначалу даже придумать дырку для слива воды. В домах и гимнасиях, где занимались спортом, пользовались душем с деревянным и каменным ситечком, а из ванн воду вычерпывали. Прошло лет двести, покуда неведомый изобретатель догадался выдолбить в ванне отверстие и закрывать его при надобности затычкой.

К временам Платона греческие бани, однако, стали тоже украшаться мрамором. Для них создавались прекрасные статуи. Между прочим, знаменитая скульптурная группа Лаокоон была обнаружена именно в бане. Платон предложил учредить общественные мытейные заведения, создать для них специальные законы. Великий врач древности Гиппократ нашел, что это не только место удовольствий, это еще и, говоря нынешними словами, курорт.

Римляне же для бань не жалели ничего. Купальни, вазы, утварь для них делали из дорогого разноцветного мрамора и привезенного из Египта темно-красного порфира. Построенные при Августе в самом центре Рима, посреди Марсова поля, бани особенно комфортны и великолепны, размером с московский ГУМ. Даже в малых римских банях висели картины лучших мастеров. На стенах писали «приличные месту легкие стихотворения», Одна из бань имела золоченую крышу, а вода почти всюду шла по свинцовым трубам.

Поначалу об открытии бань римлян извещал бой барабанов и звон колоколов. Богатые люди устремлялись туда с утра. Там ели и пили, там выступали музыканты, витийствовали ораторы, читали стихи поэты. Мужчины занимались гимнастикой, фехтованием, смотрели бои гладиаторов. Сравнение с ГУМом, пожалуй, не случайное — в бане бойко шла торговля. Продавались предметы роскоши и туалета, произведения искусства. Плеск воды заглушал разговоры, и было забавно видеть, как люди таинственно говорили на ухо о пустяках.

В термах Диоклетиана имелись даже библиотека и сады. Там было три тысячи алебастровых ванн и огромный, величиной с городскую площадь, бассейн.