Сапер (СИ)

Остановились все. Боря посмотрел на меня исподлобья.

— Слушаю, — нехотя отозвался он. Понятное дело, задачу мы выполнили, я ему уже не командир.

— Боря, — я подошел поближе и остановился прямо перед ним, в шаге, наверное. — А скажи мне, дорогой товарищ, ты где был, когда я людей в засаде расставлял?

— Известно где, — буркнул он. — Как пацана, посыльным отправили.

Так вот где обида взялась, не по чину бегать отправили. Да, парень, несладко тебе придется, если надолго жить останешься.

— Так вот, товарищ военфельдшер, — продолжил я, — как, кстати, твоя фамилия?

— Сезин, — всё так же недовольно буркнул он.

— Я, военфельдшер Сезин, хоть и не обязан тебе объяснять, но всё же сделаю это. Перед тем, как распределить людей по местам, я каждому, слышишь, каждому объяснил порядок его действий. От и до. Вплоть до того, можно ли в засаде курить и каким образом сходить отлить, если приспичит. Можешь у кого угодно спросить, — я обвел взглядом собравшихся, которые к этому моменту обступили нас, и они кивнули, соглашаясь. — И покойному особенно указал на меры предосторожности, потому что у него была особая задача. Это, дорогой товарищ, я специально для тебя объясняю. Остальные и так знают. Понял?

— Понял, — явно нехотя кивнул он, отводя глаза в сторону.

— Вопросы ко мне есть?

Он ничего не ответил, только повернулся и ушел

— А вы тоже хороши, — сказал я оставшимся. — Не могли ему сразу мозги вставить. Зачем слушали? Сегодня он про одного ходит, слухи распускает, завтра про другого. Мы же на войне, братцы, тут держаться друг за друга надо, а не интриговать!

Я ушел, оставив их стоящими на месте у потупившимися в землю.

* * *

Несмотря на кажущийся бардак, собрались быстро. Кузова «манов» очистили влет. Не было в них почти ничего интересного. Пригодились только немного продуктов да три ящика с обувью, рассосавшиеся как кусок сахара в кипятке. Остальное, большей частью немецкую форму, решили утопить при отъезде.

Раненых набили в кузова как селедку — ни повернуться, ни сделать что-то. Но тут уж ничего не поделаешь — зато влезли все лежачие. Ходячих пришлось отправить пешком. Все все понимали, что другого выхода нет. Шли мрачно, тяжело переставляя ноги.

С направлением движения мы определялись недолго. Совещались вчетвером: Аркадий Алексеевич, выглядевший уже немного получше, Вера, я и Николай. Пожалуй, Коля был самым ценным участником собрания — он знал местность. Расстелив двухкилометровую карту, посмотрели на нее. Самым выгодным маршрутом было, конечно, двинуться на Броды, а потом через Ямполь и Шепетовку на Житомир. Вот только Броды сегодня займет немец, Ямполь как бы уже не заняли, а в том районе сейчас творится сплошное месиво из наших и немецких войск. Ехать через Броды сейчас и на танках не очень интересно, а уж на грузовиках, да еще и без сопровождения и поддержки — и подавно.

Выход подсказал Николай, который, как оказалось, до войны исколесил чуть не всю Западную Украину. Он и показал на точку на карте.

— Вот здесь поедем. Лучше не найдем.

— Там же нет ничего, — возразил командир медсанбата.

— На карте нет, а в жизни есть, — сказал водитель. — Так себе дорожка, направление. Может, кое-где и прорубиться придется, по ней в основном местные на подводах ездят, зато безопасно. Немцы по такую точно не сунутся. У них же на картах ее тоже нет. Вот здесь выедем, — ткнул от грязноватым пальцем в какое-то место, — дальше на юг еще немного — а там прямая дорога на Тернополь. Повезет, так за пару дней и до Житомира доедем.

* * *

— По машинам! — крикнул бледный Аркадий Алексеевич.

Мы полезли в «маны».

Глава 10

Приключения начались почти сразу. Стоило свернуть на просеку и покалдыбать по ямам, как сзади просигналили. Я шел вторым, впереди Николай, он тоже услышал гудок и затормозил раньше меня. Я же чуть не уперся капотом в зад его машины.

— Что случилось? — забеспокоилась Вера, сидевшая рядом со мной в кабине.

— Сейчас узнаем, — ответил я. — Сиди пока, не выходи.

Несмотря на соседство, мы пока и парой слов не перемолвились. После случившегося с немцем она со мной почти не разговаривала, а я за дорогой смотрел. Захочет, сама заговорит. У женщин обычно долго молчать хуже получается, чем у мужчин. Хотя бывают исключения.

Все машины встали, из последнего «мана» вылез Оганесян. У него открылось кровотечение. И так у нас водителей две с половиной калеки, а теперь еще это! Причем, заставил его остановиться сидящий у него в кабине Аркадий, сам этот герой, наверное, собирался ехать до тех пор, пока не упадет.

— Говорил же тебе! — вспыхнул я — Ты еще не готов вести машину.

— Сейчас я все решу — Вера принялась заново перевязывать мехвода, я подошел к последней машине. Тут курили мрачный Боря, улыбчивый Юра, а рядом с ними околачивался Гюнтер с наивным и виноватым выражением лица. Наши на него внимания вроде не обращали, но, судя по тому, как то и дело поглядывали ребята, без присмотра он не оставался ни на секунду. Надо бы, конечно, из кабины его не выпускать, да пусть, ноги разомнет.