Читаем Сарданапал полностью

Пока не утеряют права!..

Входит Мирра.

Как?

Ты здесь? Кто звал?

Мирра

Никто. Я услыхала

Издалека рыдания и стоны

И думала...

Сарданапал

Твоя не в этом служба,

Чтобы входить незваной.

Мирра

Я могла бы

Слова припомнить ласковей, упреки

Нежнейшие, что я всегда робею,

Боюсь мешать, что, вопреки желаньям

Моим и повеленью твоему

Входить всегда, при всех, я появлялась

Лишь позванной... Теперь уйду.

Сарданапал

Останься.

Коли пришла. Прости меня. От этих

Тревог я стал ворчлив. Забудь. Я скоро

С собою справлюсь.

Мирра

С нетерпеньем жду

И с радостью увижу.

Сарданапал

За минуту

Перед тобой ушла из этой залы

Зарина, ассирийская царица.

Мирра

Ах!

Сарданапал

Что ты вздрогнула?

Мирра

Я? Разве?

Сарданапал

К счастью,

В другую дверь вошла ты - и царицу

Хоть мука встречи не коснулась.

Мирра

Я

Умею сострадать ей.

Сарданапал

Это слишком:

Несвойственно природе, невозможно.

Не можешь ты ее жалеть, а ей ты...

Мирра

Презренна как наложница-рабыня?

Не более чем я сама себе.

Сарданапал

Сама себе?! Ты, зависть прочих женщин?

Царица сердца у царя вселенной?

Мирра

Будь ты царем у тысячи вселенных

(Хотя едва ль одну удержишь эту),

Я, став твоей любовницею, пала б

Не меньше, чем отдавшись мужику,

Нет, больше, будь он греком, тот мужик!

Сарданапал

Красно сказала!..

Мирра

И правдиво.

Сарданапал

Храбро

Все восстают на павшего, в часы

Его несчастья; но поскольку я

Держусь еще и не терплю упреков

(За то, быть может, что не прав нередко),

Не лучше ль мы расстанемся без ссоры?

Мирра

Расстанемся?

Сарданапал

Все люди расставались

Всегда, и нам ли исключеньем быть?

Мирра

Зачем?

Сарданапал

Чтоб ты спаслась. Ты с верной стражей

На родину вернешься, увозя

Дары такие, что хотя ты здесь

И не была царицей, но с приданым

Прибудешь царским.

Мирра

Перестань!

Сарданапал

Царица

Уехала; не стыдно и тебе.

Один паду. Подруги - лишь для счастья.

Мирра

Мне счастье в том, чтобы с тобою быть.

Не прогоняй!

Сарданапал

Подумай хорошенько,

А то уж поздно будет!

Мирра

Пусть! Тогда

Расстаться мы уже не сможем.

Сарданапал

Я ведь

И не хотел; я думал - ты хотела.

Мирра

Я?!

Сарданапал

О позоре говорила ты.

Мирра

И чувствую позор! Хотя не глубже

Любви.

Сарданапал

Беги!

Мирра

От прошлого не скрыться;

Честь не вернуть и сердце не спасти.

Нет, здесь я буду иль погибну. Если

Ты победишь, я буду жить, любуясь

Твоим триумфом. А судьбу иную

Оплакивать не стану - разделю!

Лишь час назад во мне ты был уверен.

Сарданапал

Всегда - в твоей отваге и покуда

В твоей любви; но ты сама внушила

Сомнение. Твои слова...

Мирра

Слова!

Молю: суди мои поступки (ночью

Ты снизошел одобрить их) и все,

Что сделаю, каков бы рок твой ни был!

Сарданапал

Ну - отлегло. И, веря в наше дело,

Надеюсь на победу и на мир,

Единственный триумф, какой мне нужен.

Нет славы в войнах, нет в завоеваньях

Величья. Драться за свои права

Тяжеле сердцу, чем терпеть обиды

Врагов, меня замысливших сломить.

Вовек не позабуду этой ночи,

Хотя бы дожил до других, подобных!

Мечтал внести я кротким управленьем

В кровавые анналы эру мира,

Зеленый сад взрастить в песках веков,

Чтобы к нему с улыбкой обращались

Потомки - и возделывали или

Хотя б жалели, что не возвратить

Век золотой Сарданапала!.. Раем

Мечтал я сделать царство, каждый месяц

Порою новых радостей. Рев черни

Счел за любовь я, речь друзей - за правду,

А губы женщин - за награду мне!

Но это верно, Мирра? Дай мне губы!

(Целует ее.)

Теперь пускай и трон берут и жизнь!

Тебя же - не отторгнут!

Мирра

Никогда!

Блеск и величье - все отнять способны

У братьев люди; царство гибнет; войско

Сдается; друг уходит; раб бежит;

Все предают - и те, кто больше всех

Обязаны; лишь сердце будет верным,

Что любит бескорыстно! Вот оно,

Проверь его!

Входит Салемен.

Салемен

Тебя искал я, царь...

Как! Вновь _она_?

Сарданапал

Не время для укоров!

Я вижу - у тебя дела важней,

Чем разговор о женщине.

Салемен

Из женщин

Важна мне та, кто спасена уже:

Царица отбыла.

Сарданапал

И что? Все ладно?

Салемен

Да; слабость миновала и сменилась

Молчанием бесслезным; на детей

Уснувших глянув, бледное лицо

Она, с горящим взором, обратила

К стенам дворца, пока в сиянье звезд

Галеру не умчал поток, - но слова

Не вымолвила.

Сарданапал

Если б так все чувства

Во мне молчали!

Салемен

Поздно сожалеть,

И боль ничья от этих чувств не легче.

Я их спугну: пришел я с точной вестью,

Что мидяне с халдейцами, послушны

Вождям мятежным, вновь оружье взяли,

Ряды сплотили и опять готовы

Напасть. Как видно, с ними и другие

Сатрапы заодно.

Сарданапал

Еще мятеж?

Так первыми ударим!

Салемен

Нет, опасно,

Хотя мы и решили так сперва.

Коль завтра к полдню к нам придет подмога

(За нею верных я послал гонцов),

Нам хватит сил, чтобы рискнуть атакой

И разогнать их; а пока совет мой

Ждать приступа.

Сарданапал

Но мне противно ждать!

Верней, конечно, биться за стеною.

Швырять врага в глубокий ров, глядеть,

Как он на кольях корчится, торчащих

Ему навстречу, - мне противно это,

Я пыл теряю. А на штурм идя,

Будь враг на кряже горном, - страстно жажду

Его сломить иль утонуть в крови!

Идем же в бой!

Салемен

Слова юнца-солдата!

Сарданапал

Я не солдат, я человек - и слова

"Солдат" я не терплю, и тех, кто званьем

Гордятся этим!.. Укажи мне место,

Откуда налететь на них.

Салемен

Ты должен

Себя беречь, не лезть в опасность. Жизнь

Твоя - не то, что жизнь моя и прочих;

Перейти на страницу:

Похожие книги

Собрание сочинений. Т. 3. Глаза на затылке
Собрание сочинений. Т. 3. Глаза на затылке

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. В третьем томе собрания «Глаза на затылке» Генрих Сапгир предстает как прямой наследник авангардной традиции, поэт, не чуждый самым смелым художественным экспериментам на границах стиха и прозы, вербального и визуального, звука и смысла.

Генрих Вениаминович Сапгир , М. Г. Павловец

Поэзия / Русская классическая проза