Сарматы. Победы наших предков

Отряд Горда первым сошелся с врагами. Разноплеменная конница бывшего правителя Боспора не выдержала удара сплоченной дружины аорсов и показала спины. Вот в эти спины и вонзал Горд раз за разом свое копье, преследуя врагов. Предводитель вражеского отряда попробовал остановить бегство. Он развернул коня, чтобы дать бой Горду, победить и этим воодушевить своих воинов. Венед, не останавливаясь, метнул копье. Сила броска была такова, что копье прошило насквозь защищенного кольчатым доспехом противника. Увиденное наполнило сердца воинов Митридата еще большим страхом. Теперь никто из них не пытался оказать сопротивление, все думали, как спастись от ярости беспощадных и могучих аорсов.

Из груди царя вырвался стон, когда он увидел, что его конница на правом фланге отвернула, не выдержав лобовой атаки, и теперь, преследуемая аорсами, уходила в сторону Соз. Оставалось надеяться только на сираков.

Зорсин сам вел свою конницу. Сираки, под разноцветными знаменами-драконами, шли в атаку, используя излюбленный прием войны сарматов и других кочевых народов Великой Степи — лавой. Управляя одними коленями гнедой статной лошадью, защищенной чешуйчатым доспехом в виде попоны и бронзовым налобником, Зорсин, держа копье двумя руками, сумел пронзить неприкрытое горло первого вставшего на его пути врага и ударом в грудь повергнуть на землю второго, сломав при этом древко. Пришло время меча. Один за другим два аорса легли под копыта его лошади. Еще нажим, и заклятые враги обратятся к сиракам спинами, и тогда им не будет пощады… Воин на белом коне налетел на него словно степной смерч. Зорсин успел разглядеть только сбрую, украшенную золотыми фаларами, красный плащ и бороду с белой отметиной. «Евнон!?» Да, это он. Зорсин успел увернуться от меча и даже сам нанес удар по шлему противника, но тут же почувствовал невыносимую боль в левом плече, а затем и в ноге. Боковым зрением он заметил, что справа на помощь ему пробивается его родственник и один из лучших бойцов Намген, но путь ему преградила женщина-воин с каштановыми волосами. Зорсин понял — Намген не успеет… Гнедая укусила коня Евнона за шею и тем спасла предводителя сираков от смерти. Белый жеребец заржал, встал на дыбы. Понимая, что одной рукой не сможет одолеть вождя аорсов, Зорсин повернул лошадь и помчался в ту сторону, откуда недавно вел в бой своих храбрых сираков. И вовремя. Его воины уже откатывались под напором аорсов, пришедших к ним на помощь конных боспорцев, возглавляемых Умабием, и римских всадников Публия Цецилия. Митридат безуспешно пытался остановить бегущую в панике пехоту…

* * *

Митридат не стал оборонять Созы, не надеясь на верность его жителей, коих он лишил царя, навязав свою власть. Да и с кем оборонять? Войско, спасаясь от врага, разбежалось, многие сдались в плен, с ним осталась лишь малая его часть. Прежде ему стоило позаботиться о сохранении этого осколка былой воинской мощи и собственной жизни, постараться оторваться от неприятеля, следующего по пятам, а уж потом собрать силы, соединиться с Зорсином, ушедшим вверх по течению реки Панд, и вновь попытаться разбить Котиса. Сейчас же Митридат и его воины покидали город. На смену им шли победоносные войска нового боспорского царя.

Созы, невеликий городок, стоящий неподалеку от впадения Панда в Меотийское озеро и обнесенный для защиты низкой каменной стеной, сопротивления не оказал, сдался на милость победителей. Победители же, римские и боспорские воины, принялись грабить дома ни в чем не повинных дандариев. Котису с помощью Аквиллы с трудом удалось остановить насилие, но доверие горожан было потеряно. Иметь у себя в тылу озлобленных дандариев представлялось делом опасным, посему было решено оставить в городе небольшой отряд из боспорцев и римлян. Остальному войску на отдых был дан лишь один день. Медлить не стоило. Надо было бить врага, пока он вновь не собрался с силой.

* * *

Кауна сама попросила Умабия сопроводить ее к реке. После длительного перехода, стычек и сражений тело пахло кожей, своим и конским потом, чесалось, требуя чистоты. Умабий с радостью согласился исполнить просьбу Кауны. Со времени их прибытия в стан Евнона ему редко приходилось побыть с ней наедине.

Они ехали вдоль реки в поисках укромного места, наслаждались присутствием друг друга и тишиной, изредка нарушаемой плеском воды.

— Я видела Намгена. Того самого, что убил мою мать, — прервала молчание Кауна.

— Помню. Благодаря этому сираку мы встретились. Было время, когда в Танаисе мне пришлось помериться с ним силой.

— Мне тоже. И не только в Танаисе.

— Во вчерашней битве? — догадался Умабий.

— Да. Это был он. Мы скрестили мечи.

— Ты убила его?

— Нет. Сираки начали отступать, все смешалось… Я снова не смогла отомстить за смерть матери! — Пальцы Кауны нервно обхватили рукоять меча.

— Война еще не окончена, — успокоил Умабий.

— Надеюсь, боги помогут мне наказать убийцу. Свернем. — Кауна указала на берег, скрытый от посторонних глаз низкорослыми деревьями и кустарником. Привязав коней, спустились к воде.