Сарум. Роман об Англии

Господи, да ведь это же праздничное шествие! Джейн совсем о нем забыла. Как обычно, в Солсбери ни один праздник не обходился без традиционных символов древней гильдии портных – Великана и его верного коня Хоб-Ноба. Великан, наряженный в костюм вельможи прошлого века, медленно двигался вперед. Громадное лицо – маска, потемневшая от времени, – находилась вровень с окнами второго этажа; голову венчала треуголка, в зубах дымилась длинная глиняная трубка.

– Пропустите! Дайте пройти!

Джейн бесцеремонно расталкивала зевак, пытаясь протиснуться сквозь людской заслон, но, как в кошмарном сне, ее снова и снова оттесняли назад.

Дети с восторженным визгом бросились наутек от Хоб-Ноба; толпа на мгновение расступилась, и Джейн рванулась вперед, но шутовской конек стремительно преградил ей путь. Она попыталась его обойти, однако Хоб-Ноб настырно гарцевал вокруг, к несказанному удовольствию зрителей, которые подбадривали его громкими криками и заливисто хохотали.

– Прочь с дороги! – завопила Джейн, изо всех сил хлестнув плетью по шутовской лошадиной морде.

Фигляр под маской взвыл от боли.

Зеваки, с ужасом переглядываясь, поспешно уступали Джейн дорогу.

«Простую крестьянку наверняка бы затоптали», – подумала она.

Двадцать минут спустя Джейн вскочила на лошадь, которую вывел из стойла перепуганный конюх, и отправилась в Уинтерборн.

В усадьбе не было ни души. Ветер ворошил солому на крыше; меловая стена сада растрескалась от мороза. Джейн вздохнула и направилась к деревне.

– Ну что, опять к нему пришла? – раздался дребезжащий старческий голос.

Под деревом у тропы стояла старуха, презрительно глядя на Джейн.

– Где он?

– Уехал, и слава богу.

– Куда он уехал?

– Куда Джетро Уилсон уехал? – язвительно переспросила старуха. – И чего это всем он вдруг понадобился…

– Куда он уехал? – настойчиво повторила Джейн.

– На север, под Эдингтон, – неохотно ответила старуха и объяснила, как туда добраться.

Джейн нетерпеливо пришпорила лошадь.

– Не связывайся с ним! – крикнула вслед старуха.

Джейн пустила лошадь вскачь: путь до Эдингтона неблизкий, к вечеру надо вернуться домой.

С вершины холма она взглянула на деревеньку в лощине, с необычайной ясностью вспомнила, как бродила здесь с Джетро. Нет, она должна с ним попрощаться…

К обеду, когда на взгорье разыгралась буря, Джейн уже проделала много миль по пустынным холмам. Перед ней расстилалась поросшая вереском равнина; еще пять миль – и начнутся зеленые долины, а там и до Эдингтона недалеко.

Небо затянули тяжелые тучи, набухшие дождем. Джейн лизнула палец, пытаясь определить направление ветра. Если пересечь вересковую пустошь наискосок, можно уйти от бури.

Через пять минут она вымокла до нитки и уже не разбирала дороги.

Серое небо зловеще потемнело.

Спустя четверть часа Джейн поняла, что заблудилась.

Через какое-то время она проехала мимо круглой выемки, быстро наполнявшейся дождем, а чуть дальше в косых струях ливня возникли очертания крытых повозок.

Джейн испуганно ахнула и остановилась.

Цыгане.

У ярко раскрашенных кибиток никого не было, – похоже, их оби татели укрылись от дождя внутри. Джейн, взволнованно оглядевшись, поскакала прочь: порядочные люди цыган сторонились.

Лошадь споткнулась на мокрой траве и едва не упала. Может, лучше спешиться и вести ее в поводу? Джейн пустила лошадь шагом.

Впереди снова показались цыганские кибитки.

Похоже, она просто кружит по равнине… Джейн, не помня себя от усталости, едва не разрыдалась. Нет, дальше ехать бесполезно.

Она медленно направилась к разноцветным кибиткам и постучала в хлипкую деревянную стенку.

Из возка настороженно выглянула цыганка.

Джейн завели в возок, помогли снять промокшее платье и завернули в одеяло.

Забившись в угол, она огляделась. Со спального места у стены, усыпанного вышитыми подушками, на Джейн напряженно смотрели четверо ребятишек.

– Ждут, когда ты простынешь, – объяснил хозяин.

– Да уж наверняка простыну, – сказала Джейн. – А вы-то сами как?

Он улыбнулся и помотал головой. По слухам, цыган простуда не брала. О цыганах Джейн знала только, что они крадут овец, а овечьи кости жгут в кострах, чтобы не нашли. Неужели она и впрямь забрела в цыганский табор?

Дождь лил до позднего вечера. Джейн окинула взглядом сумеречные холмы, ощупала влажную ткань платья и сокрушенно вздохнула: до ближайшей деревни было шесть миль.

– Можно у вас заночевать? – спросила она у хозяйки.

– Да, – ответила цыганка.

Когда дождь перестал, у кибитки разожгли костер; цыганка бросила в горшок какие-то темные камни и поставила его на огонь. «Камни» оказались кусками просоленного мяса. Джейн, с наслаждением съев обжигающее варево, улеглась в угол кибитки, бок о бок с цыганкой, и всю ночь проспала крепким сном.

На заре, поблагодарив хозяев кибитки за гостеприимство и вручив им немного денег, она снова отправилась в путь.