И под напряженными, ищущими взорами крестьян из тумана вынырнула одна голова, за ней вторая и третья, дивный зверюга расправил крылья, вспорхнул, несмотря на свои габариты, легко и свободно, как голубок, и, облетев деревню, на бреющем полете дохнул огнем.
Первой занялась изба бабки Агафьи. Заполыхала стреха, дым повалил из окон, затем запылал сарай и с оглушительным грохотом взорвался самогонный аппарат. Этот-то взрыв и последний старухин вопль и вывели остолбеневших, застигнутых врасплох поселян из оцепенения, и они, побросав все свое движимое и недвижимое имущество, помчались куда глаза глядят. Глядели они, разумеется, в город.
В Букашине и его окрестностях немного нашлось бы достопримечательностей, но если в чем авторитет сего городка и стоял на столичном уровне, так это на организации своей пожарной охраны, во главе которой стоял ас пожарного дела, подполковник Евсей Дементьевич Горелов, к огневому делу сызмальства приученный, весь из себя маленький, багряноволицый, с черными, блестящими угольками глаз.
Едва лишь вздыбились поутру на горизонте клубы дыма, как тотчас же зазвонил колокол на каланче и спустя буквально минуту после этого из настежь распахнутых синих с карминно-красными звездами ворот выкатились четыре громогласно воющих машины. Впереди всех мчался, прыгая с ухаба на ухаб красный «уазик» с бешено вертящейся на крыше мигалкой, за ним две машины с расчетом и брандспойтами, замыкал же процессию недавно приобретенный за немалую валюту новенький, сияющий алым лаком и никелем, как игрушка, пожарный «мерседес», громадина, которую Горелов вот уже год как страстно мечтал опробовать в настоящем деле и даже грешным делом подумывал, не поджечь ли ему что-нибудь не очень ценное, дабы не давать застаиваться в стойле столь славному жеребцу.
Уже на подъезде к деревне при виде опрометью бегущего народа, подполковник отметил, что ведут себя малохарьцы необычно. Вместо того, чтобы бестолково метаться между домами, кричать и суетиться в тщетных попытках спасти свое добро и прибрать к рукам соседское, как это обычно бывает, сельчане стремглав мчались прочь от своих жилищ, причем бежали кто в чем был, кто в исподнем, а кто в одних тапочках на голое тело. Взаимная нагота и простоволосость не смущала односельчан. Со стороны могло бы показаться, что все население деревни задалось целью участвовать в коллективной сдаче нормативов ГТО или в очередном спортивном супермарафоне по образцу столичного, настолько сосредоточенно и быстро они топтали они шагами грешную букашинскую землю.
Находясь в столь жалком и растерзанном виде, толпа малохарьцев ворвалась в Букашин, который сразу же загудел, как потревоженный улей. Слух о невероятном происшествии в непосредственной близости от городка в мгновение ока облетел всех, впитал в себя вести о событиях, происшедших накануне и, приняв вовсе уж чудовищные формы, придавил население. Тотчас же, стихийно на окраине, перед порушенной часовней возник митинг. Вначале выступившие поведали согражданам о своих бедах и несчастьях, затем рассказали, как обстояли дела, каким кому змей запомнился, а также что, сколько и у кого сгорело, а затем стали сетовать на бездорожье и дороговизну, на произвол властей и наглость торгашей. Так что нечистая сила рядом со всеми вышеперечисленными бедами могла бы показаться совершено пустячным делом. Но нет, она лишь усугубила общее отчаяние, подобно щепотке соли, насыпанной на рану. И тогда стихийно возник вопрос:
— А куда же, братцы, смотрит власть?
Само собой, после таких слов митинг перерос в манифестацию, которая многосотенной толпой двинулась по улочкам городка, вбирая в себя все новые и новые десятки и сотни людей.