«Сатурн» почти не виден

Щукин называл фамилию, и очередной курсант входил в комнату. Экзамен вели через переводчика. Вопросы были самые разнообразные, касались и географии, и истории, и чисто военного дела. Больше других спрашивал Мюллер и тот незнакомый Рудину офицер, который, как выяснилось по ходу экзамена, являлся начальником школы и отдела агентурной связи старшим лейтенантом Фогелем. Было заметно, что вопросы Фогеля особых трудностей курсантам не доставляли. Он, видимо, спрашивал их точно по учебной программе. В конце концов он как начальник школы был заинтересован в том, чтобы его питомцы выглядели подготовленными. А вопросы, которые задавал Мюллер, были один сложнее другого. И было видно, что Мюллер не только отлично знает всю технологию разведывательной работы, но неплохо понимает и ее специфические особенности в России. В самом начале проверочной беседы он срезал трех курсантов и назначил им дополнительный срок обучения.

— Следующий — Зилов, — объявил Щукин.

К столу изломанной походкой, с чуть заметной ухмылочкой на красивом лице подошел крепкий парень. Он остановился и, ожидая вопроса, разглядывал стену над головой начальства.

Сначала спрашивал старший лейтенант Фогель. На его вопросы Зилов отвечал с вызывающей краткостью, но очень ясно и по смыслу правильно. Один вопрос задал Зомбах. Уверенно отвечая на него, Зилов почтительно смотрел на полковника. Но потом за него взялся Мюллер. Он называл фамилии советских государственных деятелей и требовал сказать, какие посты они занимают. Но и это Зилов знал точно и отвечал с каким-то задором, даже с лихостью. Мюллер поблагодарил его и сказал, что у него вопросов больше нет. Фогель уже сделал знак Зилову сесть на свое место, но в это время руку поднял Рудин.

— Можно задать курсанту вопрос?

— Прошу, прошу, — заинтересованно сказал Мюллер.

— Курсант Зилов, ответьте, пожалуйста, сколько стоит в Москве проезд в метро и на трамвае? Зависит ли цена билета от длины маршрута?

Зилов повернулся к Рудину, смотрел на него злобно сузившимися синими глазами и молчал. Он не смог ответить на вопрос Рудина.

— Я это узнаю на месте, — произнес он наконец.

— Может, я ошибаюсь, но мне кажется, что такие вещи вы должны знать так же твердо, как свое имя и фамилию, — сказал Рудин.

Зомбах начал что-то говорить, но Мюллер перебил его и сказал:

— Крамер абсолютно прав.

— Но в преподавании обстановки этой детали не было, — попробовал спасти положение Фогель.

— А она должна быть, — отрезал Мюллер.

Зилову назначили месяц дополнительной учебы, а преподавателю обстановки было приказано проконсультироваться с Рудиным.

После проверочной беседы Рудин вместе с Андросовым шел в «Сатурн» по залитой солнцем заснеженной улице. От сверкающей вокруг белизны резало глаза, и взгляд отдыхал только на высоком блекло-голубом небе. И было так тихо, что слышны были скрипучие шаги часового у дальнего шлагбаума.

— В этом квартале живут посторонние? — спросил Рудин.

— Ни одного. Только аппарат «Сатурна», комендантская рота да еще школа.

— Для сотрудников вход и выход по пропускам?

— Нет. Просто каждый вечер всем сотрудникам сообщается новый суточный пароль.

— Я буду его знать?

— Наверное. Во всяком случае мне его сообщают.

Некоторое время они шли молча, потом Рудин сказал:

— Главная наша задача — добывать и передавать в Москву дислокацию агентурных точек в советском тылу.

— Я уже думал об этом, — Андросов вздохнули. — Это нелегко. Я дислокации не знаю. План с нанесением точек есть только в двух экземплярах: у Зомбаха и у Мюллера. Кроме того, есть еще книга учета агентурных донесений. Она в одном экземпляре, хранится у Зомбаха. Думаю, что адреса агентов знает еще Фогель как начальник радиосвязи.

— Что он собой представляет?

— Убежденный нацист, карьерист, и, может, единственное его достоинство — не очень умен.

— А те два плана вы никогда не видели?

— За всю работу здесь — только раз, издали, в кабинете Зомбаха.

— Бывает вам известно, где и когда агенты пересекают фронт или где их сбрасывают с самолета?

— Нет. Даже летчики, насколько мне известно, получают специальную карту перед самым вылетом, а затем, когда возвращаются, на аэродроме у них эту карту отбирает представитель «Сатурна».

— Где потом хранятся эти карты?

— Возможно, что в личном деле агентов. Точно не знаю.

— А Щукин что-нибудь знает обо всем этом?

— Вряд ли. Его дело — подготовить документы. Вообще все, что касается тайного тайных, прячется здесь крепко…