Сатурналии

(3) Что касается этих стихов, то толпа грамматиков не объясняет своим ученикам ничего сверх того - [а это] подготовлено трудами Цереры, - что люди отказались от древнего образа жизни и воспользовались зерном вместо желудей и что Либер, создатель [виноградной] лозы, предоставил для человеческого питья вино, к которому примешивалась вода. Почему же Вергилий, хотя он хотел, чтобы [при этом] подразумевалась вода, назвал могущественнейший поток Ахелой, никто или не спрашивает, или совсем не подозревает, что [в этом] заключается нечто весьма поучительное. (4) [Но] мы, исследовав это очень глубоко, замечаем, что ученый поэт сказал [таким образом], как покажет пример, согласно обычаю древнейших греков, у которых в значении собственно воды предполагался Ахелой, и притом не без основания, ибо причину этого также донесли [до нас] с [большой] заботливостью. Но прежде чем я изложу [эту] причину, я покажу, согласно свидетелю - древнему поэту, то, что распространился такой обычай говорить вместо какой угодно воды "Ахелой". (5) Древний комедиограф Аристофан в комедии " Кокал" так пишет:

Тошнит меня, оттого что невмочь

Утробное вино.

В котором нет Лхелоя! {56}

{56 Аристофан. Кокал. 271 (365). Пер. М. Л. Гаспарова. См.: Аристофан. Комедии; Фрагменты. М., 2000. С. 868.}

Тяжело мне, говорит он, от вина, к которому не была примешена вода, то есть от чистого вина.

(6) Почему же имели обыкновение так говорить, показывает известнейший сочинитель "Истории" Эфор во второй книге в таких словах: "С одной стороны, только живущие поблизости приносят жертвы [своим] различным водам, но с другого стороны, случилось [так], что все люди почитают одного (Ахелоя не под общим именем вместо особенного), {57} превращая особенное имя "Ахелой" в общее [наименование вод]. (7) Ведь воду вообще, что является общим именем, мы называем Ахелоем от этого особенного имени. Но что касается других наименований, мы часто называем общие [имена] вместо особенных, именуя афинян эллинами, а лакедемонян пелопоинесцами. Впрочем, относительно этого вопроса мы не можем назвать ничего более основательного, чем прорицания из Додоны. (8) Ведь почти во всех них бог обыкновенно наставляет [людей] приносить жертвы Ахелою, так что многие подражают изречениям бога, соблюдая, вследствие прорицания, обычай называть Ахелоем не реку, текущую через Акарнанию, а всякую воду вообще. Доказательством же [является то], что мы имеем обыкновение так говорить, обращаясь к божеству, ибо чаще всего мы называем Ахелоем воду в клятвах, и в молитвах, и в жертвоприношениях, каковое все касается богов".

{57 В примечании издатель указывает на то, что одни предлагают это место исключить, другие считают, что тут лакуна (см.: р. 321). Мы перевели это место, изменив число существительных (и прилагательных соответственно), т. е. вместо пх фпът кпйнпът ьньмбуйн ЬнфЯ фюн йдЯщн перевели как п? ф? кпйн? ?ньмбфй ?нф? фп? ?д?пх; при этом, нам кажется, у слов, заключенных в скобки, появляется некоторый смысл.}

(9) Можно ли более ясно доказать, что древние греки обычно говорили "Ахелой" вместо какой бы то ни было воды? Ведь и Вергилий весьма учено утверждает, что Либер-отец смешал вино с Ахелоем. Хотя для этого дела свидетелей достаточно, так как мы [уже] передали слова сочинителя комедий Аристофана и историка Эфора, однако мы пойдем дальше. Ведь Дидим, несомненно самый образованный из всех грамматиков, изложив [ту] причину, о которой выше сказал Эфор, присовокупил также другую [причину] в таких словах: (10) "Но лучше сказать о том, что люди, вследствие того что Ахелой является самой старшей из всех рек, просто называют его именем все [речные] потоки, воздавая ему честь. По крайней мере, Агесилай в первом повествовании объявит, что Ахелой старше всех рек. Ибо он сказал: "Океан женится на Тефии, своего сестре; от них рождаются три тысячи рек, но Ахелой самая старшая из них и больше всего почитается".

(11) Пусть этого вполне достаточно для доказательства древнего обычая, в силу которого была привычка говорить таким образом, что Ахелой считался общим именем всякой воды, однако к этому будет прибавлен также еще пример [из] Еврипида, знаменитейшего сочинителя трагедий, который также грамматик Дидим изложил такими словами в тех книгах, какие он написал о трагедийном слоге: (12) "Еврипид утверждает в "Гипсипиле", [что] Ахелой [ - это] вся вода. Говоря о воде, находящейся очень далеко от Акарнании, в которой есть река Ахелой, он молвит:

Аргосцам покажу я воды Ахелоя. {58}

{58 ДеЯощ м?н ?сгеЯпйуйн ?чел?пх?ьпн. Издатель при этом указывает на стих «Андромахи» (167), который выглядит так: фехчЭщн чес? уреЯспхубн ?челцпх дсьупн (...[aus golden] Krugen mit / der Hand des Acheloos Nap versprengen...). См.: Euripides. Tragodien. В., 1975. Tl. 2. S. 310-311. В переводе И. Анненского: «...водою / Проточною из урны [золотой] / [Мой дом] кропить руке твоей придется» [Еврипид. Трагедии. М., 1998. Т. 1. С. 237).}