Читаем Сборник интервью Фрэнка Заппы для юных фанатиков полностью

Итак, продолжительность твоей пьесы занимает некий отрезок времени - это твой холст. Среда, в которой ты работаешь - это воздух. Так что независимо от того, что ты играешь, ты должен осознавать, что это не просто нота. Это импульс, который меняет состояние воздушного пространства, что в свою очередь фиксируется ухом человека. А работая с записанным материалом, ты только усугубляешь плохое положение дел, потому что материал, записанный в студии, записан в очень невыразительном воздушном пространстве. Оно бесцветное, мёртвое, неинтересное. Вся реверберация добавляется электронным способом.

Далее, человек, который в конце концов садится слушать пьесу, будет слушать её не на столь великолепной аппаратуре, как в студии. Так что тебе приходится полагаться на эффективность домашних колонок - насколько они сумеют воспроизвести слушателю твою воздушную скульптуру.

Это, наверное, приносит разочарования.

Ну, ты понимаешь, что парень, сидящий у себя дома, никогда не услышит скульптуру в том виде, в каком она задумывалась, потому что большинство домашних систем неспособны воспроизвести верхние и нижние диапазоны так, как им положено звучать. Всё, что ты даёшь ему - это средние частоты. К тому же с записью пластинок тоже есть проблемы. Пластинки не могут воспроизвести всё, что записано на плёнке. Кроме того, ни пластинка, ни плёнка не могут дать слушателю тот динамический диапазон, который присутствует на живом концерте. То есть, можно сделать погромче, вывернуть бас так, что он будет стучать тебе в грудную клетку, но это не то же самое, что сидеть на хоккейной площадке и слушать, как формируются и движутся громадные массы воздуха под действием мощного усиления. Ну и что, что там много эха? Я люблю играть на хоккейных площадках.

Но они, наверное, создают массу проблем?

Проблема игры на хоккейных площадках - это то, что иногда трудно расслышать слова. Если ты ориентирован на слова, тогда - да, тяжело. Но воздушное пространство, которое там присутствует - коллосальный воздушный тоннаж -с ним просто здорово работать. И когда ты мощно берёшь большой аккорд, ты берёшь ВСЁ ЭТО ПРОСТРАНСТВО и швыряешь его на 15 тысяч человек.

Наверное, это чувство громадной силы.

Не просто чувство силы. Если хочешь играть очень мягко, подумай, как мягко одна нота растворится в воздушном пространстве хоккейного ринга на 15 тысяч зрителей. Это ДЕЙСТВИТЕЛЬНО МЯГКО. А громкая нота -ДЕЙСТВИТЕЛЬНО громкая. Так что динамический диапазон таких мест - т. е. отношение самой громкой ноты к самой мягкой, расстояние от подножия до вершины твоей скульптуры - при наличии правильной аппаратуры даёт тебе возможность создать более интересное и сложное звуковое событие. Неважно, что это - песня, удар по барабану или вопль в микрофон, или что-то ещё - это звуки, передвигающие воздух. В чистейшем абстрактном смысле, возможности, предоставляемые таким огромным, замкнутым, резонирующим помещением, очень интересны.

Однако люди жалуются на такие концерты. Не знаю, чего они ищут - интимности, что ли.

Это потому, что у людей, идущих на концерт, разные желания. Главное желание посетителя концертов - увидеть, как тот, на кого они купили билет, будет воспроизводить песню, которая есть у него дома. Другими словами, ему нужен человек - музыкальный автомат; ему нужен дубликат. И конечно, в таком месте этого никак нельзя получить.

Вам не кажется, что с усилением можно переборщить?

Нет, я думаю, это необходимо, действительно необходимо. Не только потому, что так громче, но если у тебя есть все эти ватты, тебе не нужно выкручивать громкость до предела - а это даёт больший запас и более чистый звук.

Сколько труда вложено в перевозку всего этого оборудования?

В Штатах мы используем два 45-футовых грузовика и один 22-футовый. В Европе - два 40-футовых. На каждого человека на сцене, играющего на инструменте, приходится двое в техбригаде. В группе семь человек, всего ездит 21. И все они работают. У нас нет путешествующих бездельников. Это вам не гастроли Grateful Dead, или что-то такое.

Я видел, как вы настраиваете аппаратуру прямо перед представлением. Публика уже сидит, а вы всё добиваетесь нужного звука.

Иногда грузовики задерживаются, и не получается всё установить и ждать, пока придёт публика. Так что приходится выбирать - ты собираешься быть звездой или играть музыку? Некоторые группы обходятся без настройки. А мы настраиваемся каждый день.

Возвращаясь к исполнительству - насколько созателен в Вашей музыке фактор возмутительности?

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
Адмирал Советского флота
Адмирал Советского флота

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.После окончания войны судьба Н.Г. Кузнецова складывалась непросто – резкий и принципиальный характер адмирала приводил к конфликтам с высшим руководством страны. В 1947 г. он даже был снят с должности и понижен в звании, но затем восстановлен приказом И.В. Сталина. Однако уже во времена правления Н. Хрущева несгибаемый адмирал был уволен в отставку с унизительной формулировкой «без права работать во флоте».В своей книге Н.Г. Кузнецов показывает события Великой Отечественной войны от первого ее дня до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары