Сборник 'Наше отечество' - Опыт политической истории (Часть 2)

К лету 1920 года потребность в изменении продовольственной политики стала на местах настолько очевидной, что даже в консервативной среде продовольственных комиссаров появляется множество сторонников отмены продовольственной диктатуры. Это показало состоявшееся в июне -- июле II Всероссийское продовольственное совещание, на котором происходила борьба за выбор стратегии на предстоящую продовольственную кампанию -- либо переход к продналогу, либо ужесточение продовольственной диктатуры и укрепление государственной монополии. Несмотря на то, что руководству Наркомпрода удалось настоять на втором варианте, сделать это удалось с огромным трудом при поддержке партийных органов.

В течение 1919--1920 годов в сфере государственных обязательных разверсток оказались не только хлеб и фураж, но почти все основные продукты питания, а также некоторые виды промышленного сырья: лен, шерсть, кожи и т. д. Размеры обязательных поставок с каждым годом возрастали. "Разверстка должна охватить все", -- так формулировали свою задачу руководители продовольственного ведомства в соответствии с установками общего курса на развитие военно-коммунистической системы. В этот период Ленин вновь возвращается к идеям провалившегося декрета 1918 года: "Надо, чтобы ни одного лишнего пуда не было ни у одной крестьянской семьи... чтобы излишки хлеба были полностью сданы государству рабочих", -- говорил он в октябре на III съезде РКСМ.

На усиление реквизиционной политики и почти полное отсутствие государственного обмена с деревней крестьяне отвечали резким сокращением производства. В сочетании с уменьшением посевных площадей, стремление Наркомпрода путем разверсток добиться реальной монополии на продукты приводило к еще большему разрушению хозяйства, поскольку особенно в Европейской России реквизиции подвергались уже не только "излишки", но и семенной материал и необходимое для питания крестьянской семьи. Сохранение и развитие политики разверстки в 1920--1921 продовольственном году фатальным образом предопределило наступление страшного голода

1921--22 годов в наиболее эксплуатировавшихся регионах и гибель многих миллионов людей.

Отказ руководства пересмотреть после окончания основного этапа гражданской войны свою аграрную политику вызвал в течение 1920 года соответствующую реакцию в настроениях крестьянства. Вначале оно предприняло попытку найти легальные способы борьбы за свои интересы. В первой половине 20-го года по всей стране наблюдается стихийное стремление крестьян к объединению в крестьянские союзы. В марте на XI Московском губернском съезде Советов они заявляли докладчику Бухарину: "Наша Советская власть победила мировой империализм при поддержке крестьян. Для дальнейшей совместной работы необходимо дать право беспартийным крестьянам объединиться в какой-либо крестьянский союз, под флагом которого крестьяне могли бы защищать свои экономические интересы".

Бухарин охарактеризовал идею крестьянского союза как антисоветскую. Повсеместно инициаторы таких союзов оканчивали свою политическую карьеру в чрезвычайках. Ко второй половине 20-го года, особенно когда крестьянство с объявлением новой разверстки убедилось, что государство расценило его прошлогодний поворот в сторону советской власти не как основу для взаимного сотрудничества, а как повод для дальнейшего ужесточения принудительной политики, в сознании крестьян начинает происходить новый перелом.

Сибиряки, с нетерпением ожидавшие в 1919 году прихода Красной армии, летом 1920 года уже начинают восставать, вновь начинается уход в партизаны. Сибревком озабочен, как разоружить алтайских коммунистов, преимущественно крестьян, которые в прошлом году массами записывались в партию.

В центральных губерниях отмечается новое явление. Владимирский губком в отчете ЦК сообщал: "Если раньше продовольственный вопрос стоял гвоздем порядка дня всех крестьянских съездов, собраний и конференций, то за последнее время этим гвоздем стал "текущий момент". Кулачье сумело сорганизоваться не только в волостях, но и прибыв на губ. беспартийную конференцию, проявило демагогические выходки вплоть до отказа от помощи фронту, прекращения войны, требования учредилки, свободной торговли, отмены трудовой повинности и т. д. В губкоме имеются сведения, когда в одной волости (Владимирского уезда) крестьяне явились на волостную конфе

ренцию в количестве 800 человек, категорическим образом отказались от помощи фронту и голосовали резолюцию чуть ли не за Врангеля". Таких примеров немало и по другим губерниям.

Не добившись уступок от государства и потеряв вторую точку опоры с разгромом основных сил контрреволюции, крестьянство предпринимает попытки самостоятельно, силой повлиять на государственную политику. В августе начинается известное восстание в Тамбовской губернии -- "антоновщина". Усиливается движение по всем регионам страны. Информационные сводки ВЧК за вторую половину 1920 года свидетельствуют, что в республике не было практически ни одной губернии, не охваченной в той или иной степени так называемым бандитизмом.