Сборник рассказов

- Чего страшного-то, мать! - бодро ответил сынок ихний, двадцатилетний Игорь. - Бревно оно и есть бревно. Что ты умничаешь все время?

- Брысь, Игорь, - сурово прервал его Борис Порфирьич, - щенок, а уже тявкаешь на родную мать!

Между тем Мустыгин осматривал гробы.

- Гробы-то ношеные! - вдруг не своим голосом закричал он.

- Как ношеные?! - взвизгнула Соня.

- Да так! Использованные. - Мустыгин развел руками. - Порченые, одним словом. Из-под покойников. Что, я не вижу? Да и нюх у меня обостренный. Я их запах, мертвецов-то, сразу отличу...

- Не может быть, - испуганный Сучков подскочил к гробам. - Вот беда-то!

- Горе-то какое, горе! - истошно зарыдала Соня.

- Молчи, Сонька! Я до мэра дойду! - И Сучков близоруко склонился к гробам.

Мустыгин покрякивал, поддакивал и все указывал рабочей рукой на какие-то темные пятна, якобы пролежни, а в одном месте указал даже на следы, дескать, блевотины.

- Первый раз слышу, чтобы покойники блевали, - взвилась Соня. Сын ее, Игорь, в этом ее поддержал. Но Сучков-отец думал иначе.

- Просто бракованные гробы, - заключил он. - Как это я не заметил!

- А если блевотина? - спросил Игорь.

- Могли ведь и живые наблевать, - резонно ответил Сучков. - С похмелюги и не то бывает. Ну, забрели, ну, упали... Подумаешь, делов-то.

- Да почему ж блевотина-то? - рассердилась Соня. - Что она, с неба, что ли, свалилась?

- Тише, тише, - испугался Мустыгин, - не хами.

- А во всем Костя Крючкин виноват, - зло сказал Борис Порфирьич. - Он выдавал зарплату. И подсунул мне запачканные. Друг называется! Предал меня!

- Да он тебе всегда завидовал, - вставила Соня. - Из зависти и подсунул.

- Обидно! - покачал головой Мустыгин. - Гробы должны быть как надо... Это же валюта, - и он вытянул губу. - Раз вместо зарплаты. К тому же международная! Везде ведь умирают - на всем земном шаре.

- Я этого Коське никогда не прощу, - твердо и угрюмо заявил Борис Порфирьич. - Морду ему вот этим облеванным гробом и разобью.

- Обменяй лучше. По-хорошему, - плаксиво вмешалась Соня. - Зачем врага наживать? Он тебе это запомнит.

- Конечно, папань, - солидно добавил Игорь. - Скажи, что, мол, ты, Костя, обшибся, - трусливо заволновалась Соня. - Со всяким бывает. И давай, мол, по-мирному. Сменяй гробы, и все тут. Эти ведь не продашь, даже самым бедным... Только гроб ему в харю не суй, слышь, Боря?

- Ну, что поделаешь! Сегодня уже поздно, а завтра суббота, пригорюнился Сучков. - Как неприятно! Вечно у нас трудности. И в профсоюзе я скажу, чтоб ношеными гробами зарплату не выдавали. Наше терпение не бесконечно.

Все опять сели за стол.

- А может, спустишь гроб-то тот самый, бракованный? - замечталась Соня, подперев пухлой ладонью щечку. - А что? Я вот слышала, у Мрачковых только-только дед помер. Они бедные, где уж им нормальный гроб купить. Сбагри им. А с Крючкиным лучше не связывайся, что ты - не видишь человека? Да он тебя живьем съест, при первом удобном случае...

- Все равно отомщу, - прорычал Сучков.

И на следующий день пошел продавать тот самый подержанный и, возможно, даже облеванный гроб. К Мрачковым зашел быстро - не зашел, а забежал...

- Дед-то помер, Анисья! - с порога закричал Борис Порфирьич.

- Все знают, что помер.

- Ну вот, я с помощью к тебе. Хороший гроб по дешевке отдам! А то жрать нечего. Зарплату гробами нам выдают.

- Слышала.

- Ну раз слышала, так бери, не задерживайся.

Сучков действовал так резко, нахраписто, что Анисья Федоровна в конце концов поддалась.

- Возьму, возьму, - хрюкнула она, - только денег нет. Может, возьмешь чайниками?

- Я тебя, мать, стукну за такие слова, - рассвирепел Сучков.

- Чего меня стукать-то? - защищалась Анисья. - Денег ведь все равно нет. Стукай, не стукай.

Сучков сбегал домой.

- Бери, Боря, бери! - увещевала его Соня. - Не будь как баран. Все-таки чайник лучше, чем гроб. Спокойней. Уютней. Еще лучше - возьми самоварами.

- Какие у нее самовары...

- Все равно бери.

Сучков позвал сына. Вдвоем дотащили гроб, перли через трамвайные линии, сквозь мат и ругань людей. Тачку не использовали, несли на своих.

Мрачковы встретили гроб полоумно.

- Какой-никакой, а все-таки гроб, - сказала сестра Анисьи. - Гробы на улице не валяются. Фу, целая гора с плеч.

Сучков набрал мешок чайников: но почти все какие-то старенькие. Правда, были и полуновые. Сухо распростившись с Анисьей, Сучков (сын еще раньше убежал) с мешком за спиной направился к себе. По дороге выпил, и половина чайников разбилась. Мрачковы гробом остались довольны.

- Выгодная сделка, - решили они.

А вот Борису Порфирьичу пришлось выдержать сцену.

- Чайники-то побитые почти все, - взвизгнула Соня. - Это что же, им побитыми чайниками зарплату выдавали? Не ври!!!

Сучков нахмурился.

- Анисья сказала, что давали новые, но они сами со злости их побили. Да и я разбил штуки две, пока пил с горя. Не тереби душу только, Сонь, не тереби!

Соня присмирела.

- Ладно уж, садись кашку овсяную поешь. Ничего больше в доме нет. А то ведь умаялся.

Сучков покорно стал есть кашу. Соня пристально на него смотрела. Сучков доел кашу, облизал ложку.