Сборник рассказов и повестей

Больше я ничего не помню. Наверное, на том и закончилась наша встреча. А если и нет — я все позабыл. Я очнулся поздней ночью. Было темно, только вторая луна бледно освещала кабинет. Я сидел в кресле, укутанный пледом, и рука моя крепко сжимала джинг. Я был один в доме. Совершенно один.

Но я ничего не забыл.

Ни единого мгновения.

Ни единого жеста.

Ни единого слова.

И сегодня я помню все так же отчетливо, как будто мы только что расстались с ним. Наверное, я теперь никогда не забуду об этой встрече. До самой своей смерти. Потому что он помог мне понять главное — если бы жизнь повторилась, я поступил бы точно так же. Не потому, что мы не властны над своей судьбой, и все заранее предопределено. Нет. Потому что мы не властны над тем, что считаем нравственным, а что нет, где мы видим границу между подлостью и порядочностью. И я понял, что никогда, даже в тех поступках, о которых так горько потом сожалел, я не переступал эту границу. А значит, я прожил бы свою жизнь точно так же. И одно сознание этого изменило теперь мою жизнь. Я живу так, как будто все, что происходит — происходит вторично. Нет, это не согласие плыть по течению. И не отпущение себе всех грехов. Просто я знаю, что прошел поверку. И если тот, у кого я украл будущее, понял меня и простил — значит жизнь прожита не зря.

ИЗГОНЯЮЩИЕ БЕСОВ

— Он подготовлен?

— Только по первой версии.

Звук шагов гулко отдавался в длинном коридоре и временами заглушал слова.

— Как он к этому отнесся?

Энасси говорил отрывисто, не оборачиваясь. Он стремительно шагал впереди, и доктор Гайдли едва поспевал следом.

— Трудно сказать… Он давно уже на взводе, и эта история, мне кажется, мало что добавила…

— Понятно.

Они повернули налево, прошли еще с десяток шагов и остановились перед дверью.

— Разговаривать буду я, — сказал Энасси и шагнул вперед, едва лишь дверные створки начали раздвигаться.

Они оказались в длинной светлой комнате без окон. Профессор Диллет, сидевший на диванчике в дальнем от двери углу, тут же встал и шагнул им навстречу.

— Здравствуйте, профессор, — с порога начал Энасси. — Обстоятельства дела мне, в основном, известны. Не будем терять времени. Вы обдумали предложение доктора Гайдли?

— Д-да, — несколько неуверенно ответил Диллет, пожимая протянутую руку. — Здравствуйте. Вы, как я понимаю, доктор Энасси?

— Совершенно верно. Мне необходимо уточнить некоторые детали, если не возражаете. Садитесь, пожалуйста.

Профессор сел на старое место, Энасси устроился на стуле напротив, а Гайдли отошел к стене и украдкой взглянул на часы. Вопросы! Ну какие тут вопросы?! Что он тянет — ведь речь идет о минутах!

— Сколько дней вы провели на Мантейбе?

— На Мантейбе? Не помню. Да какое?.. — профессор вдруг вздрогнул, пристально посмотрел в лицо Энасси — до этого он сидел, опустив голову и разглядывая свои руки. — Вы думаете, это оттуда?

— Не исключено.

— Сейчас, я уточню, — профессор стал рыться в карманах. — Если это может помочь…

— Когда вы впервые заметили отклонения?

Энасси задавал свои вопросы без перерыва, не давая профессору Диллету сосредоточиться.

— Отклонения? Да каждый человек — уже отклонение! Куда же она запропастилась? Ах, вот, — профессор, наконец, отыскал записную книжку, стал лихорадочно листать страницы, то и дело нажимая не на те кнопки.

— То есть вы и до поездки на Мантейб отмечали странности в поведении вашей жены?

— Да кто же в этом мире без странностей? Я всегда замечал странности, я и в вас замечаю странности. А Луиза — я не склонен был обращать на это особенного внимания, мне казалось… Да к тому же, я был так занят, вы, наверное, знаете.

— Понятно. А когда вы впервые ощутили, что дело серьезно?

— Когда? Да я же говорил уже, ну сколько можно повторять — неделю назад. Не знаю, возможно, я проглядел что-то важное, возможно, мне следовало встревожиться еще месяц назад, еще год назад — не знаю. Да-да, с год назад было что-то подобное, но это быстро прошло. Я тогда старался неотлучно быть с ней рядом, она говорила, что со мной чувствует себя гораздо лучше. Может, и теперь бы обошлось, если бы не эта проклятая поездка… Ну вот, наконец нашел, — он перестал листать записную книжку. — Мы пробыли на Мантейбе с тринадцатого по восемнадцатое. Неполных шесть суток.

— Спасибо. Были ли какие-нибудь отклонения от маршрута, не предусмотренные планом круиза?

— Н-нет… Насколько я помню, все шло строго по плану.

— Задержки? Поймите, это очень важно — и для вашей жены, и для остальных.

Для остальных… Для остальных, возможно, это и очень важно. Тычемся во все углы, как слепые котята, — подумал Гайдли.

— Ничего существенного. Да и, сказать по правде, меня все это мало волновало. Луиза… она была особенно угнетена последнее время, и это путешествие, я надеялся, благотворно повлияет на нее. Поначалу, кстати, так оно и было, поэтому все эти мелочи, задержки всякие меня и не беспокоили. Если бы знать…

— Профессор, мы еще ровным счетом ничего не знаем. Ничего. Так что не стоит пока ни о чем сожалеть — возможно, все не так плохо. Возможно, это ваше путешествие совершенно не при чем.