Сборник рассказов и повестей

Я понял это не сразу. Наверное, лишь через несколько дней своего нового существования. Осознание происшедшего по частям выплывало из окутавшего мой мозг тумана и складывалось в единую картину. Наверное, если верить доставшейся нам от прошлого литературе, так чувствовали себя люди, выздоравливающие после тяжелой болезни.

Но я вовсе болен. Тело мое, как и всегда прежде, здорово и послушно, я полон сил и энергии, и только в мыслях поначалу царил какой-то туман. Я полз по болоту, но полз вовсе не потому, что не было сил идти — нет, просто здесь это единственно удобный способ передвижения. Идти здесь совершенно невозможно, ноги не находят опоры, и тело сразу же проваливается по пояс в трясину, ползти же оказалось легко и даже удобно, и, несмотря на всю необычность для человека такого способа передвижения, мне он поначалу казался вполне естественным, как будто с самого детства был я приучен ползать на четвереньках через топи.

Ночами я спал, лежа на спине, спал спокойно и без сновидений. А днем неспешно двигался в сторону корабля — я откуда-то знал наверняка, в какой именно стороне находится мой корабль, хотя все стороны на этой серой равнине под вечно серым небом совершенно равноправны. Я не ощущал ни холода, ни неудобства, и довольно долго до меня не доходила вся нелепость моего положения. Наверное, потому, что поначалу я ни о чем не вспоминал и ни о чем не думал.

Иногда я чувствовал голод и утолял его, находя съедобные коренья и листья, совершенно при этом не задумываясь о том, почему я их считаю съедобными. Иногда чувствовал жажду и пил дождевую воду из широких трубчатых листьев какого-то растения. Никаких особенных неудобств или мучений я не испытывал, и одинаковые дни без мыслей сменялись одинаковыми ночами без сновидений, и я не помню, сколько все это продолжалось, пока однажды вдруг не пришло озарение.

И в свете этого озарения я внезапно увидел себя со стороны — жалким актером, начисто забывшим свою роль, который ползет по нелепой сцене среди нелепых декораций, руководствуясь лишь подсказками невидимого суфлера, начисто забыв обо всем, что было прежде, и не думая о том, что случится в будущем. Я вдруг вспомнил свое падение, вспомнил и снова ощутил тот миг, когда мой флаер врезался в чавкающую болотную грязь, которая оказалась для него тверже гранита. Я вспомнил, что я мертв, мертв окончательно и бесповоротно.

И тогда пришел страх.

Я спросил себя: что же это за существо, которое ползет по болоту в сторону корабля? Существо, у которого и тело мое, и мысли мои, и даже сомнения и страдания — тоже мои. Что нужно там, на корабле, этому существу? Зачем оно стремится туда?

Пустынный и унылый мир — Тэсхо-иии. Болота и чахлые заболоченные леса почти по всей планете. Ни морей, ни рек, ни гор. Пустые недра. Нищая жизнь. Ничего интересного. Ничего примечательного. Ничего опасного. И вдруг «ТРА-19» — самая безопасная, самая надежная модель флаера — натыкается в воздухе на невидимую и необнаружимую преграду и начинает, кувыркаясь, лететь к земле. И вдруг отказывает механизм катапультирования, механизм, который никогда прежде и ни при каких условиях не отказывал. И руки мои вместе с автоматами пытаются выправить полет, но сила, ставящая на пути флаера преграды, оказывается быстрее и ловчее. А со стороны, наверное, кажется, что я уже просто не способен в эти мгновения управлять флаером, и в итоге все свалят на автоматику, которая все-таки иногда отказывает, и выпустят новую модель флаера, еще более надежную и безопасную. А видеозапись того, как мой флаер, кувыркаясь, летел к земле, будут еще не одно столетие демонстрировать будущим конструкторам и пилотам как свидетельство того, что никакая автоматика не гарантирует от аварий. Все увидят, как мой флаер врезался в топь и взорвался. И все будут уверены, что я в одно мгновение сгорел в огне взрыва. После таких взрывов обычно не остается ничего.

И вот я, живой и невредимый, ползу к кораблю.

Так кто же я после этого?!

Я пытался остановиться. Я ложился на спину и смотрел в серое, совсем близкое небо, и думал. И старался на заснуть, изо всех сил старался не заснуть. Но конечно засыпал, очень скоро проваливался в бездну без сновидений. А проснувшись, опять принимался ползти вперед, и только через длительное время спохватывался и осознавал, что снова проигрываю в схватке с самим собой.

Я пытался изменить направление своего движения. Я поворачивал назад и полз по своим собственным следам. Но следы на болоте живут недолго, скоро я снова полз по целине, и через какое-то время вдруг понимал, что опять ползу к кораблю. Это ощущение движения в сторону корабля было единственным моим ориентиром, но оно приходило не как осознание направления в пространстве, а как ощущение постепенного приближения к цели.