Сборник статей, воспоминаний, писем

   Из Нальчика группа старейших актеров-москвичей переехала в Тбилиси. В. И. опять выступал в частях Красной Армии. 18 января 1942 года сердечно и радостно встретила москвичей столица Советской Армении -- Ереван. Под ослепительными лучами юпитеров сверкали на транспарантах слова: "Привет замечательным мастерам искусства русского народа от цветущей Армении!" В течение целой недели артисты выступали перед ереванскими зрителями с двумя концертными программами. В Баку была встреча с бойцами и командирами Красной Армии и бакинскими рабочими-стахановцами. "Проникновенные слова рабочих-нефтяников, -- писал В. И. в "Вечерней Москве", -- были нам так же дороги, как приветствия фронтовиков". Бойцам Красной Армии Качалов с особенным подъемом читал "Жди меня" К. Симонова и "Три кубка" Н. Тихонова. 25 марта 1942 года в "Вечерней Москве" была напечатана статья Качалова "Миссия советского актера".

   В конце апреля группа актеров-москвичей с участием Качалова дала более десяти концертов в Сухуми, Сочи и Гагре.

   В Тбилиси ждала телеграмма из Комитета по делам искусств -- предложение ехать в Саратов, где играл в это время Художественный театр, через Москву. "Москва нам снится каждую ночь",-- еще из Нальчика писал Качалов словами "трех сестер". В первых числах сентября для небольшой группы "стариков" был организован спокойный и удобный перелет из Тбилиси в Москву. "Хотя мы летели чудесно, -- это очень большое наслаждение, -- уже из Москвы писал В. И., -- но после перелета вот уже целую неделю чувствую себя плохо: поднялось кровяное давление (больше 200, чего у меня никогда не бывало), и это отражается на самочувствии, -- очень нервничаю, очень ослабел". Его томила утрата уверенности в своих силах, непрочность здоровья. А работать привык, работать хотелось. Выступал в частях Красной Армии, читал по радио. 7 ноября весь театр был уже в Москве. Сезон открыли "Фронтом" Корнейчука. В. И. играл во "Врагах". Угнетало его трагическое умирание М. П. Лилиной: ей ампутировали ногу выше колена (саркома), угрожала ампутация руки. Операцию и весь предшествующий период она перенесла с необычайной стойкостью. "Очень она все-таки вся необыкновенная, чудесная,-- писал В. И. -- Поражает и умиляет всех мужеством, терпением и мудростью".

   В театре было решено ставить "Лес" с Качаловым -- Несчастливцевым. В декабре состоялся творческий вечер Качалова в ЦДРИ (монологи Брута и Антония, монолог из "Прометея", сцена из "Гамлета", стихи Пушкина, Блока, Тихонова, Симонова). Некоторые из качаловских работ в эти недели были записаны на пленку. Неуверенность в здоровье при неизменной потребности творчески жить и работать была для Василия Ивановича мучительна. В январе 1943 года он опять попал в Кремлевскую больницу; в феврале, в дни 25-летия Красной Армии, много выступал в частях Московского гарнизона. Он пытался всячески устоять, удержаться в жизни, закалить себя. Ему было 68 лет.

   20 марта в "Правде" было опубликовано постановление Совнаркома о присуждении Качалову "за многолетние выдающиеся достижения в области искусства" Сталинской премии первой степени.

   В горьковские дни он выступил на вечере в Доме актера. 12 апреля на своем творческом вечере в ВТО В. И. читал Шекспира: "Гамлет", "Юлий Цезарь", "Ричард III", сонеты и балладу "Джон -- Ячменное зерно" Багрицкого (по мотивам Бёрнса). "Умное и блестящее мастерство Качалова торжествовало в разносторонней передаче шекспировских характеров",-- писал рецензент. 21 апреля в Доме актера состоялся интересно задуманный вечер на тему: "Актеры романтического театра" (В. И. Качалов и Ю. М. Юрьев). Юрьев читал в своей обычной приподнятой манере монолог Арбенина из "Маскарада". После его выступления простой, интимный качаловский Гамлет прозвучал так, как будто исполнители были людьми разных эпох. Вряд ли правильно было объединять актера-реалиста Качалова и представителя старого романтического театра Юрьева общим понятием "актера-романтика".

   В эти дни Качалов пережил большое потрясение: 25 апреля скончался Вл. И. Немирович-Данченко. Потеря крупнейшего художника и близкого человека была глубоко пережита Василием Ивановичем.