Сборник цикла ТЕМАТИКИ

Было очень странно видеть, как равнодушные люди преображаются. Отец повез в больницу сам, заявив, что скорой век не дождешься. Мать увязалась с ними, хоть понимала, что никуда ее не пустят. Втроем они ехали по ночной Москве, и Шурику до ужаса хотелось обнять их обоих и прижаться поближе. Чтоб, как в самом раннем детстве, стало легко и спокойно на душе. Но он не стал их обнимать, просто сидел позади и вспоминал себя маленьким.

Осмотр занял несколько часов. Срочного у Шурика ничего не было, а ночью подвезли сразу несколько из аварий, и все врачи и почти весь персонал крутились вокруг несчастных водителей и их бедных пассажиров. Шурик меланхолично разглядывал стены.

Три дня назад он решил, что пора завязывать с наркотой, и мироздание преподнесло ему столько сюрпризов – хоть лопатой ешь. Он узнал получше генетика, странного Алексея Юрьевича, с которым хорошо было гулять по парку, но очень плохо – ходить в кафе. Познакомился с добрейшим верзилой Крисом, получил интересную работу. Нужно будет рассказать про нее родителям, но пока это терпит. Сейчас лучше позволить им размышлять о маленьком Сашеньке, нечего терзать душу вузом, работой и прочим.

Захотелось узнать телефон Леры, встретиться с ней где-нибудь у музея и бродить весь день, рассказывая друг другу всякую чепуху. С Лерой он бы точно мог болтать весь день.

Он вспомнил серьезного Иннокентия, его елочку на капучино, советы про клиентов.

Вспомнил Ивана, который оказался вовсе не хорошим мальчиком, а бессовестным козлом. Вспомнил его дружков. Было бы неплохо узнать имя третьего. Может, Стас? Хотя, Стасы ведь тоже бывают разными. Может, и не Стас.

Последним в череде воспоминаний был голос Андрея. Шурик закрыл глаза и вспомнил его. Андрей был человеком, у которого нет особенно запоминающихся черт, кроме голоса. Военный, понятное дело – стрижка по Уставу, одежда к должности. Но голос остался выразительным. Уверенный, ровный.

– Ты чего улыбаешься? – спросила мать. Она уже перестала дергаться по поводу врачей и просто сидела рядом, думая о своем.

– Вспомнил одного человека, – ответил Шурик. – Познакомились недавно.

– Хороший, видно, человек, – хихикнула мать.

Шурик ее шутку не понял. Андрей ведь действительно был хорошим человеком.

Врачи объявили вердикт почти сразу – трещины на двух ребрах, обширный ушиб ноги и бог знает сколько травм на лице. У Шурика был подходящий термин – фингал, но врачей он явно не устраивал. Челюсть не пострадала.

Его оставили в больнице на ночь, хотели убедиться, что других повреждений нет. При отсутствии выспавшихся и отдохнувших врачей это было затруднительно. Родители покорно оплатили палату и уехали. Мать вручила две тысячи – на еду. Столько деньжищ за раз от матери он не получал с десяти лет. Его держали на коротком поводке. И тут, нате, доверие.

В палате было тихо, все спали, и Шурик размышлял о своей судьбе. Думал, как хорошо все теперь сложится.

Во сне он был бабочкой. Красивой большой бабочкой с пестрыми крыльями. Летал по городу, останавливаясь на знакомых и выдуманных улицах. Старался забраться повыше, чтоб видно было крыши домов и верхушки деревьев. Ему нужно было долететь до кафе Криса, но сил не хватало, и в конце, уже перед пробуждением, он врезался в стеклянную дверь. Боль расползлась по телу, возвращая в реальность. Ощущение полета смешалось с ней, оттенило, испачкало. Шурику стало до боли жаль себя. Он расстроился, что потратил на спецоперацию все косяки. Один-то мог бы и оставить напоследок.

Рука потянулась к трубке – две тысячи, можно и кислоты взять. Выпишется из больницы и по дороге заскочит. Делов-то.

Он договорился на два часа дня.

Врачи осмотрели повторно, задали вопросы и отпустили. Шурик понимал, что стоит дать на лапу, но кислота маячила перед глазами сладкой конфеткой. Ну их нафиг, и так заставили платить за сутки.

Вышел из больницы, рассчитывая как следует оторваться напоследок, и чуть не попал под машину. Водитель притормозил в каком-то миллиметре. Шурик обернулся, пылая гневом, и твердо решил мысленно проклясть обидчика, как вдруг увидел знакомое лицо.

Андрей.

– Твою мать! – заорал мужчина. – Залезай в машину, быстро.

Шурика такая постановка вопроса поставила в тупик, но он все-таки сел. Сел и сжался, решив, что сейчас Андрей начнет лезть в мозг.

– Как ты, блин, вылетел-то так внезапно. Я думал, тебя через час только выпишут.

– Чего? – удивился Шурик.

– Чего-чего. Отец на работе, мать на успокоительном, так и знал, что сам пойдешь. Говорил же, что завязал с дурью. Ну? Говорил?

Шурик действительно говорил. Вроде бы.

– И какого хрена? Вчера трава, теперь что?

– Вы-то откуда знаете?

– Что я, с сестрой не общался, по-твоему? – разозлился Андрей. Шурику раньше казалось, что злиться Андрей не умеет в принципе. – Постоянно пела эту песню. Я бросила, все, я уже два дня без дозы. Нахера? Ты же говорил, что работу дали?

– Дали, – кивнул Шурик. – Я думал, последний раз.