Сбытчик. Плата за шантаж. Топор

В этих размышлениях прошла вся ночь. Неизвестно почему, ча ему хотелось увидеть Кареллу, пока тот еще не умер. Увидеть in. поздорс’> — ься, а может, и пожать ему руку. Наверное, «* за Рождества. Денни позавтракал, надел хороший костюм, ' ижую сорочку и лучший галстук. Он хотел выглядеть прилично, Мобы как-то уравновесить неприличие своей жизни. Ему по- иму-то было важно выказать заботу о Стиве Карелле и получить i

По дороге в больницу он, после немалых колебаний, купил Чробку конфет. В больнице наверняка будет полно полицейских. I < ему сказал сержант. И не глупо ли Осведомителю приходить чонфет т? Он едва сдержался, чтобы не выбросить коробку. И конце концов, когда приходишь навестить кого-то в больницу, |гзательно приносишь с собой что-нибудь, как бы говоря: «Мы *бя помним, ты обязательно выздоровеешь». Денни Джимп упал в вежливый, респектабельный мир, и правила этого он будет выполнять.

В ту субботу, 23 декабря, над больницей висело серое небо. В воздухе появились первые снежинки, и Денни мельком подумал, что тем сотням людей, которые мечтали о снежном

Рождестве, кажется, повезло, но, когда через вращающиеся двери он входил в широкий белый вестибюль больницы, его охватила Ил На стене напротив регистратуры висел рождественский венок, но в самой больнице ничего праздничного не было. Девушка-регистратор чистила ногти. На скамье сидел немолодой мужчина со шляпой на коленях и бросал взгляды на дверь отделения «Скорой помощи».

Денни снял шляпу и направился к регистраторше. Девушка не подняла головы. Она продолжала чистить ногти с тщатель ностыо японского рабочего. Денни откашлялся.

— Мисс? — сказал он.

— Да, — ответила девушка, не отрываясь от своего занятия.

— Я бы хотел навестить Стива Кареллу, — сказал Денни, — Стивен Кареллу.

— Как вас зовут, сэр? — спросила девушка.

— Дениел Нельсон.

Девушка отложила пилку в сторону и, не глядя, взяла со стола машинописную страничку. Изучив;е, она сообщила:

— Вас нет в этом списке, сэр.

— В каком списке? — спросил Денни.

— Мистер Карелла находится в критическом состоянии, — объяснила девушка. — Мы пускаем к нему только членов семьи и некоторых полицейских. Сожалею, сэр.

— Как он там? — спросил Денни.

Девушка бесстрастно посмотрела на него.

— Мы говорим, что человек в критическом состоянии, только когда он действительно находится в критическом состоянии, — сказала она.

— Когда… когда что-нибудь прояснится? — спросил Денни

— Я не знаю, сэр. Он может выжить, а может и умереть. Боюсь, это от нас уже не зависит.

— Ничего, если я подожду здесь?

— Разумеется, сэр. Вы можете посидеть на скамейке, если хотите. Но, возможно, вам придется долго сидеть. Понимаете?

— Понимаю, — сказал Денни. — Спасибо.

Он внутренне негодовал, что его лучшие чувства оскорблял! молодая вертихвостка, которую собственные ногти занимала больше, чем жизнь и смерть. Пожав плечами, он пошел и сел на скамейку рядом со стариком. Старик тут же повернулся к нему.

— Дочь порезала руку, — сказал он.

— Вот как? — откликнулся Денни.

— Открывала консервную банку и порезала руку. Как аи думаете, это опасно? Порезаться консервной банкой?

— Не знаю, — ответил Денни.

— Наверное, опасно. Они сейчас зашивают ей рану. Кроаа из руки рекой текла.

— Все будет в порядке, — утешил его Денни. — Вы не бас покойтесь.

— Надеюсь. Вы пришли навестить кого-нибудь?

— Да, — сказал Денни.

— Друга?

— Ну… — сказал Денни и принялся изучать напечатанный на коробке состав конфет. Что такое лецитин, он не знал.

Вскоре в коридор вышла дочь старика с забинтованной рукой.

— Как себя чувствуешь? — спросил ее отец.

— Нормально, — сказала девушка.

И они вместе вышли из больницы.

Денни Джимп остался один на скамейке.

Тедди Карелла сидела в палате мужа, не отрывая от него глаз.

Жалюзи были опущены, но она хорошо видела в сумерках его лицо, его открытый рот и сомкнутые веки. Рядом с кроватью стояла капельница, трубка от нее тянулась к руке Кареллы, и плазма из повернутой бутылки вливалась в вену. Он лежал без движения, израненная грудь была покрыта одеялом. Раны уже перебинтовали, но до этого из них вышла кровь, а с ней, похоже, и сама жизнь, настолько Карелла был бледен.

Нет, думала она, он не умрет.

Я прошу тебя, Боже, умоляю, не дай ему умереть.

Мысли ее бежали быстро, она даже не осознавала, что молится, настолько мысли эти были обычными и простыми.

Она помнила, как познакомилась с Кареллой, когда ограбили ее контору, помнила тот день, когда он пришел в маленькую комнатку, где она работала. Он вошел в комнату, он и еще один детектив, которого потом перевели в другой участок и лицо которого она уже забыла. В тот день ее занимало только лицо Кареллы. Высокий, стройный, он был одет как денди, а не полицейский. Он показал свой значок и представился, а она нацарапала на листке бумаги, что секретарша вышла, что сама- она глухонемая и работает здесь машинисткой, но тотчас же доложит шефу и их без промедления примут. Его лицо выразило небольшое удивление. Она шла к кабинету шефа и чувствовала на себе взгляд Кареллы.

Когда он назначил ей свидание, она не удивилась.

Она сразу заметила интерес в его глазах, поэтому удивило ее не само предложение, а то, что кому-то вообще она может быть интересна. Конечно, почему бы мужчине не назначить ей свидание, хотя бы ради интереса? Почему бы и не попробовать с девушкой, которая не слышит и не говорит? Может, и понравится. Сначала ей казалось, что у Стива Кареллы именно такие намерения, но после первого же свидания она поняла, что это не так. Его не интересовали ни ее слух,

ни ее речь. Его интересовала девушка Тедди Франклин. .

Вскоре они стали близки, и это показалось ей совершенно естественным. Он не раз предлагал ей выйти за него замуж, однако ей долго не верилось, что он этого действительно хочет. Но однажды она поверила ему. Они поженились 19 августа, а сегодня было 23 декабря, и он лежал в больнице и мог умереть. Это врачи сказали ей, что он может умереть.

Ее не особенно волновала несправедливость ситуации, хотя ситуация была чудовищно несправедливая. Почему стреляли именно в ее мужа? Почему он должен теперь лежать и бороться за свою жизнь? Несправедливость была налицо, но не она волновала ее — что случилось, то случилось.

Стив был добрым, хорошим и единственным. Есть люди, которые считают, то, мол, не один, так другой. Но Тедди не верила в это. Она не верила, что на земле есть другой человек, столь же для нее желанный, как Стив Карелла. Он был послан ей, словно дар Божий.

Она не могла и в мыслях допустить, что его отберут у нее. Ни за что не поверит в это. Она сказала ему, что на Рождество хотела бы получить в подарок его самого. Она говорила это искренне, хотя и понимала, что он воспринимает ее слова как шутку. Теперь эти слова обернулись жестокой правдой. Она действительно на Рождество желала только его. Раньше стоило только захотеть, и он — ее. А теперь? Теперь, всю оставшуюся жизнь она ничего и никого, кроме Стива Кареллы, не захочет.

И вот она молилась в сумерках комнаты, не понимая того, что молится, и в голове ее снова и снова проносилось:

«Не дай умереть моему мужу. Умоляю, не дай ему умереть».

Лейтенант Питер Бирнс спустился в вестибюль в пятнадцать минут седьмого того же вечера. Весь день он просидел в коридоре рядом с палатой Кареллы в надежде, что ему еще раз разрешат повидать Стива. Он виделся с ним всего несколько минут, а потом Карелла снова потерял сознание.

Карелла прошептал всего лишь одно слово, и слово это было «Болто».

Карелла больше ничего не смог сказать о сбытчике, и Бирнс располагал только туманным описанием, которое ои получил от трех парней, арестованных в тот день Кареллой. Больше никто не слышал о Болто, как мог Бирнс найти его? Если Карелла умрет…

Он выбросил эту мысль из головы еще там, в коридоре. Он звонил в участок каждые полчаса. И каждые полчаса звонил домой. В участке ничего нового не было. Ничего нового о смерти Долорес Фауред. Ничего нового об убийстве Анибала и Марии Эрнандес. Ничего нового о Болто.

И дома было не лучше. Сын никак не мог справиться со своей болезнью. Врач приходил еще раз, но Ларри это взбесило пуще прежнего. Бирнс уже сомневался, что его вообще удастся вылечить и что они смогут найти преступников, которые совершили убийства на их участке. До Рождества оставалось два дня. В этот год оно обещало быть безрадостным.

В четверть седьмого он спустился в вестибюль. Остановился у регистратуры и спросил, где здесь можно поужинать. Девушка посоветовала грязную забегаловку на Лафайетт-стрит.

Он уже подходил к вращающимся дверям, когда его окликнули:

— Лейтенант!

Бирнс оглянулся. Сначала он не узнал этого человека. Маленький и худенький мужчина с коробкой конфет под мышкой, в потрепанной одежде — так выглядят неряшливые люди скромного достатка, которые пытаются одеться получше. Вдруг он узнал мужчину и сказал мрачно:

— Привет, Денни. Что ты здесь делаешь?

— Пришел проведать Кареллу, — объяснил Денни, посмотрев просительно на Бирнса.

— Вот как? — равнодушно сказал Бирнс.

— Да, — ответил Денни. — Как он там?

— Плохо. Извини, Денни, я спешу на ужин. Мне пора.

— Конечно, конечно, — сказал Денни.

Бирнс посмотрел на него и, вспомнив о Рождестве, примирительно добавил:

— Ты же знаешь, как у нас бывает. Этот тип Болто, который стрелял в Кареллу, он…

— Кто? Вы сказали Болто? Это он стрелял в Стива… в детектива Кареллу?

— Похоже, что он.

— Да вы что? Эта мелкая шпана? Этот молокосос?

— Постой, — произнес Бирнс заинтересованно, поскольку Денни говорил так, будто знал Болто. — Что ты имеешь в виду? Какая мелкая шпана?

— Ему не больше двадцати, насколько я знаю.

— Что ты еще знаешь о нем, Денни?

— Видите ли, Стив… детектив Карелла попросил меня поискать информацию об этом Болто, и кое-что мне узнать удалось. Я хочу сказать, что Стив…

— Ради бога, зови его Стивом, — разрешил Бирнс.

— Некоторые полицейские очень обидчивы…

— Не тяни кота за хвост, Денни!

— Даже Стив не любит, когда я называю его Стивом, — признался Денни, но, увидев выражение лица Бирнса, быстро продолжил — Никто не знал этого Болто. Так что для меня это была, можно сказать, математическая задачка. Как может случиться, что трое ребят знают его как Болто, а больше в округе никто о нем ничего не слышал? Похоже, он не из этих мест, верно?

— Валяй дальше, — сказал заинтересованный Бирнс.

— Тогда я спросил себя: если он не отсюда, то каким образом он получил в наследство дело Эрнандеса? Так не бывает. Во всяком случае, он должен был хотя бы знать Эрнандеса, верно? А если он знал Эрнандеса, то мог знать и его сестру. Вот как я думал, лейтенант.

— И что же у тебя получилось?

— У меня получился человек, который живет не в нашем районе, но знает семью Эрнандесов. Вот почему я и пошел к миссис Эрнандес. Я говорил с ней, пытаясь выведать, нет ли у нее племянника по имени Болто или еще кого, вы же знаете этих пуэрториканцев — у них очень крепкие родственные связи.

— Значит, он ее племянник?

— У нее нет племянника, которого зовут Болто. Она меня не станет обманывать, знает меня давно. Имя Болто ей ничего не говорило.

— Я и сам мог бы тебе это сказать, Денни. Мои ребята тоже допросили миссис Эрнандес.

— Но она сказала мне, что у ее сына был приятель, который ходит на занятия молодых моряков где-то в Риверхеде. Я навел справки и обнаружил, что какой-то бывший моряк собирает ребят раз в неделю, одевает их в цирковые костюмы и заставляет маршировать. Только Эрнандес ходил туда не маршировать, а сбывать наркотики. А парня, который его туда привел, зовут Дикки Коллинз.

— А при чем здесь Болто?

— Слушайте дальше, — продолжал Денни. — Я начал вынюхивать все, что возможно, об этом Дикки Коллинзе. Он когда-то жил здесь, но потом его отец получил место столяра в Риверхеде, и этот сромный заработок позволил ему выбраться из нашего района. Но у Дикки сохранились здесь кое-какие связи, вы понимаете? Он время от времени приезжал сюда, встречался с ребятами и с покойным Анибалом Эрнандесом тоже. Раз- другой виделся с его сестрой. Как-то вечером, всего две недели назад, ребята играли в карты, по маленькой. Вот почему этого Болто знали всего четыре человека, и один из них уже умер. К счастью, я нашел и живого.

— Выкладывай, — сказал Бирнс.

— Играли вчетвером. Парень по имени Сэм Ди Лука, Дикки Коллинз, Мария Эрнандес и парень постарше, из местных.

— Кто этот парень постарше?

— Ди Лука не помнит, а Мария Эрнандес уже ничего не скажет. Насколько я понял, они вмазались в тот вечер, а этому Ди Лука всего шестнадцать лет, так что он вряд ли вообще что видел. Кстати, этот Ди Лука называет себя Бэтман. Такое у него прозвище. У них у всех есть прозвища, и Болто тоже не на пустом месте появился.

— Ближе к делу, Денни.

— Ладно. В какой-то момент, когда они играли в карты, парень постарше сказал что-то о каком-то молодом оболтусе. А Дикки Коллинз, оказывается, никогда не слышал этого слова. Оно устарело, молодежь его не употребляет. Но парень он самолюбивый, и вместо того, чтобы промолчать, начал зарываться: «БолгоЧ Что такое болто?» И тут началось. Мария упала со стула, парень постарше катался по полу, а Бэтман чуть штаны не обмочил от смеха.

— Интересно, — задумчиво произнес Бирнс. — А дальше?

— Весь вечер они звали его Болто. Так мне сказал Бэтман. Но знали об этом только четверо — Бэтман, Мария, Дикки и парень постарше. А Мария, как вы знаете, уже на том свете.

— Болто — это Дикки Коллинз, — сказал Бирнс.

— Точно. Сейчас живет в Риверхеде. В одном из небогатых пригородов. Будете его брать?

— Он же стрелял в Кареллу, верно? — спросил Бирнс. Он достал бумажник и вынул десятидолларовую бумажку. — Вот, Денни, — это тебе.

Денни покачал головой.

— Нет, лейтенант, спасибо.

Бирнс недоверчиво уставился на него.

Смущенный Денни сказал:

— Но в одном деле вы можете мне помочь.

— В каком деле?

— Я хочу подняться наверх. Увидеть Стива.

Бирнс колебался недолго. Он подошел к регистратуре и сказал:

— Я лейтенант Бирнс. Этот человек работает с нами. Я бы хотел, чтобы его пропустили наверх.

— Да, сэр, — ответила девушка и посмотрела на Денни Джимпа, который улыбался до ушей.