Счастье?

Тут мне пришло в голову – Аня почему-то кричит и совсем не беспокоится, что проснется Кирюша. Очень странно. Обычно после того, как он засыпал, мне надлежало передвигаться по квартире как ниндзя, а разговаривать (в том числе по телефону) как парижский мим.

Спать пришлось лечь на диване. Не потому, что так хотелось, того требовала ситуация. Анин критичный настрой не вызывал оптимизма. А вдруг ей придет в голову задушить меня во сне?

Сон на совсем не приспособленном для этого диване, несмотря на не менее чем десять рюмок водки, выпитых с моими школьными товарищами, никак не шел. Я все думал о последнем разговоре с Денисом, о моих отношениях с Аней, о его отношениях с Таней – как разное поведение соотносится с фактическим результатом, который эти отношения имеют в сухом остатке. Может, Денис абсолютно прав, и Аня специально на меня наезжает, чтобы держать на коротком поводке? Тут я представил себя стоящим на карачках, перетянутого черными ремнями, со строгим ошейником и в наморднике, рядом стояла Аня в своем голубом махровом халате, поверх которого висели хромированные цепи, на руках гирляндами висели проклепанные шипастые напульсники. Железной хваткой она держала меня на поводке. В ужасе я замотал головой, пытаясь стряхнуть с себя ошейник, но Аня резко дернула поводок и топнула ногой.

– Сказала тебе, сидеть! – рявкнула она.

Тут мне стало совсем жутко, а потом я понял, что уже сплю. От этого чуть полегчало.

АДСКАЯ КУХНЯ

В День святого Валентина я пришел домой, как сложилось за последние пару месяцев, довольно рано. Я все еще никак не мог привыкнуть к своему курортному режиму работы, и мне казалось, то ли я в отпуске, то ли на больничном. Жены дома снова не оказалось, теща сообщила, что Аня на спорте, Кирюша накормлен и спит, а она уже, считай, ушла. Оставшись один, я занялся ужином. По пути я купил бутылку Vino Nobile di Montepulciano 2004 года и седло барашка. Сполоснув запыленный от долгого простоя декантер, я приступил к мясу. Кирюша еще спал, и я спокойно и вдумчиво мог заняться этим процессом.

День святого Валентина для нас с Аней традиционно был особенным – именно этот праздник стал первым, встреченным вместе. И потому я, даже прекрасно понимая его искусственное происхождение, с радостью покупал красные сердечки, цветы и прочую дребедень. В моем случае циничный маркетинговый расчет сыграть на самых светлых чувствах попал точно в цель – ощущение искренней радости в этот день было гораздо важнее желания в пику маркетинговым схемам не поднимать выручку рознице в период глубокого постновогоднего спада.

Аня вернулась как раз к моменту, когда мясо приближалось к грани, за которой следовал полураспад. Я тут же открыл вино, аккуратнейшим образом перелил его в декантер и полез в духовку за бараниной. Не успел я и глазом моргнуть, как жена успела не только налить вина, а еще сделать внушительный глоток.

– Фу, оно с привкусом каким-то, – сморщив недовольную гримасу, заявила она. – Что ты там приготовил?

– Ты что делаешь? – взмахнул я руками. – Кто ж такое вино сразу пьет?! Оно же минут пять подышать должно! А приготовил седло барашка, – с гордостью ответил я и добавил: – В лимонно-медовом маринаде!

– Ты что, не знаешь – я не ем баранину? Так сложно запомнить?

– Да ты хоть попробуй сначала! Это же рецепт Джеми Оливера!

– Какая мне разница, какого там Оливьера, если я баранину не ем?! От нее же воняет!

Я вздохнул. Я попытался апеллировать, что покупал я новозеландскую баранину, мариновал ее в лимонно-медовом соусе с изрядным содержанием чеснока, отбивающим даже легкий отзвук этого самого запаха, но бесполезно. Переубедить Аню, если она упиралась, как ишак Ходжи Насреддина, было сложнее, чем заставить Мону Лизу заплакать.

У меня даже из головы вылетело, какой сегодня день и что Ане надо бы вручить подарок (букет красовался на столе), однако она сама никогда не оставляла ни единого шанса об этом забыть.

– Ты подарок ты мне купил?

– А как же!

– Так чего ждешь?

Я достал из портфеля красный сверток, хотя первоначально я планировал эффектно достать его после первого тоста за нашу любовь. Аня разорвала упаковку и, увидев духи, разочарованно выдохнула:

– Что, ничего лучше не придумать не мог?

– Мог, – пожал я плечами, – только обсуждать это бесполезно, подарок-то вот.

– Ну почему ты никогда даже подумать не хочешь? Тебе что, все равно, лишь бы отделаться?!

Я снова пожал плечами. Говорить не хотелось. Настроение испортилось вконец. Я налил почти полный бокал Montepulchiano и спохватился, уже сделав первый глоток. Он получился просто огромным. Подобное обращение с вином являлось форменным варварством. Вот как стресс неблаготворно сказывается на поведении – испортил себе все удовольствие!

Аня тем временем сунула мне в руки пакет ожидаемо красного цвета и принялась куда-то звонить.

– Может, поедим сначала? – предложил я.

– Не буду я есть, сказала же! Подарок посмотрел?! – громким шепотом бросила она, прикрывая трубку рукой.