Счастье играет в прятки: куда повернется скрипучий флюгер

Я уже попала в хроники твои!

Дома Марина увидела Клариссу, удивительно спокойную. Правда, лисья мордочка была немного заревана. Под громогласное пение Земфиры она ходила по комнатам и кидала в раскрытую сумку все подряд: расческу, зубную щетку, тетрадки, белье.

— Победа! — весело сообщила Марина. — В школе мы остаемся и экзамены сдаем. Класс нас отстоял. Там такое было. Мы уже сходили в «Забавушку», отметили.

— Это тебя отстояли, — внесла коррективы Кларисса. — А на меня донесли.

Марина озадачилась.

— Не может быть! У нас никто, кроме… — Она не закончила. — Знаешь, у Рахили ведь есть и другие источники информации. Про Макса и тебя она могла узнать откуда угодно, хоть на улице вас увидеть. Я же видела вас в розовой машине. А ты думала, если будешь ей пятки лизать, тебе никогда не достанется? Как же… Погоди, а то, что она говорила…

— Ерунду она говорила, — отрезала Кларисса, кидая в свою сумку полотенце и тапочки. — Что я, дура? Скорее она коляску покатит, чем я.

— Ты что делаешь?

— Не видишь — барахло собираю. И кассета моя, не забыть бы. Подарочек Пал Палыча. — Она вытащила кассету, оборвав Земфиру на очередном «до свиданья». — Платье тебе как? Отдавать?

— Какое еще платье! Постой. Если ты из-за… Так я говорю, все улажено. А Макса ты послала — и правильно сделала.

Марина растерянно смотрела, как в сумку летят солнечные очки, лак для ногтей и пачка фломастеров.

— Плевала я на эти экзамены! Не нужен мне никакой профильный класс, обойдусь. И без школы этой тоже. А Макс, сволочь невозможная, — слышала? — родословной моей недоволен. Не устраивает она его, прямо как Рахиль. Я для всех тут дочь сумасшедшей Евы! Так что хватит всех этих выдумок.

Она рывком отодвинула журнальный столик, за которым все обои были в надписях с завитушками и росчерками: «Кларисса». Взяла синий маркер и жирно зачеркнула.

— Вот! Еще раз вам обои испорчу. И нет никакой Клариссы, есть просто Клара обыкновенная. Насочиняла… Да ты что думаешь, я из дома сбегать собралась? Мы уезжаем. В Москву. Нельзя же у вас навек поселиться. Дядя Алик маму к себе зовет, она от него письмо получила. Там для нее работа есть. Прямо сегодня и едем, Пал Палыч нас на станцию отвезет.

Не застегивая сумку, она перекинула ее через плечо и зашагала во двор, громко распевая:

— До свиданья, мой любимый город!

Остановилась.

— Ну, пока. Ничего эпохального говорить не буду. А парень твой… В общем, это мы с Максом развлекались. Он не участвовал. Он все всерьез, вроде тебя.

И пошла в машину.

— Павлик, включи что-нибудь, — сказала Марина. — Тишина, как в морге.

— Вот эту, — выбрал Павлик. — Папе она приелась, зато Дора теперь ее ставит все время. И мне тоже нравится. Бабушка Алла.

Позови меня с собой,

Я приду сквозь злые ночи!

Я отправлюсь за тобой,

Что бы путь мне ни пророчил…

— Вот мы и уезжаем. — В дверях стояла Ева. — Мы были беспокойными гостями.

Марина не стала рассыпаться в любезных возражениях. Она только с удивлением подняла глаза: Еву было не узнать. Покрасилась, переменила прическу и стала своей полной противоположностью — ярко-рыжая, как Кларисса, броская, оживленно-общительная.

— Дом Павлика… Пал Палыча… очень похож на него самого. И вы все тоже… Его тут называют Странный Дом — так это они все странные. Мне кажется, что там, везде — перевернутый мир, и только здесь — настоящий. Это единственное место, где снова можно стать нормальным человеком… Снова захотеть жить. Наверное, кораблик помогает.

— Не всегда, — проронила Марина.

— Возьми на память. — Ева протянула ладонь.

Это был перстень, дымчатый топаз неправильной природной формы, оправленный в нетемнеющее серебро.

— Мне подарил его муж. — Для Евы это был неоспоримый довод, лучшее объяснение драгоценности подарка. — Он дарится на счастье. Я хочу, чтобы оно к тебе вернулось.

— Что вы, не надо, спасибо. И говорят, дареное не дарят…

Марина, бессвязно бормоча, с суеверным ужасом отказывалась от перстня сумасшедшей Евы.

— Отдайте Клариссе, ей счастье нужней.

— Дарят, если очень хотят, — повторила Ева. — Возьми.

Марина безропотно взяла.

— Павлик, я доеду с ними до станции. Провожу. Мне никто не звонил?

— Нет.

Цветные стеклышки круглого окна загорелись под лучами, блуждающими в ветках акаций.

Я приду туда, где ты

Нарисуешь в небе солнце, —

пел Странный Дом, исчезая за своим поворотом.

Глава 43

Электричка ушла. На обратном пути Марина рассказывала отцу про школу и бунт на корабле, а за окном машины пробегали решетка парка, витрины «Забавушки», фонтан с рыбиной, открытая дверь магазинчика Грачевых. Потом разговор перешел на тему проводов.

— Сбылась мечта Алика, — сказал Пал Палыч, — к нему едет Ева. И вообще для него начинается полоса везения. Фольц наконец-то нашел этого книжника. — Марина перестала смотреть в окно и с тревогой ждала, что же дальше. — Представляешь, обыкновенный старичок, никто бы не подумал.

— А как милиция на него вышла, если он обыкновенный старичок? — быстро спросила Марина.