Счастья хватит на всех

Сашка задумчиво смотрела на никому уже не нужный веник из роз. И куда его теперь девать? В мусорку? Но вдруг заметила Рубинского, неспешно идущего к машине, то и дело останавливающегося, чтобы расписаться на концертных программках для особо морозоустойчивых бабушек. Ещё один певец старой гвардии. То ли лучший друг, то ли злейший враг Туманова, их не поймёшь. Они в один год грызутся, в другой обнимаются. Сашка поначалу пыталась разобраться в их сложных отношениях, потом плюнула. Детский сад какой-то, песочница: то они песню не поделили, то звание последнего мамонта на эстраде. Ну-ка их. Рубинским она никогда не восхищалась, ну поёт, ну и молодец. Но сейчас он очень вовремя попался под руку. Не особо раздумывая, Сашка сделала шаг ему навстречу и протянула букет, на ходу сорвав защитную бумагу. Розы слегка подвяли, но в общем сохраняли вполне приличный вид.

— Возьмите, пожалуйста, Аркадий Иванович, — громко выговорила Сашка, сама себе удивляясь — ни капли волнения, трепета. А рядом с Тумановым у неё и голос пропадает, и коленки дрожат.

— Спасибо, спасибо! — Рубинский прямо расплылся в улыбке, довольный залез в машину, примостив розы на коленях.

Сашка проводила взглядом его машину, — ну хоть кто-то на «ауди», — и поплелась на метро. Но у самого входа вдруг выяснилось, что жетонов у неё не осталось. А последние деньги были отданы за чай в кафе. Потрясающе просто!

Минуты две Сашка постояла у турникета, прикидывая, что делать. У прохожих просить? Да сейчас! Развернулась и пошла пешком. Не так уж тут далеко, станций пять. А если быстро идти, то и согреешься.

В общежитие она завалилась в четыре утра. Ещё час стояла под горячим душем. А когда привела себя в порядок, высушила волосы и проглотила бутерброд, выяснилось, что ложиться спать уже смысла не имеет — через полтора часа начиналось её дежурство в госпитале. Перед тем как выходить обратно на мороз, Сашка, всего на пять минуток, присела за ноутбук. Сна не было ни в одном глазу, зато в душе´ прочно поселилась тревога. Ну не мог Всеволод Алексеевич просто так не появиться на концерте памяти Фокина. Значит, заболел. В два клика перешла на привычный форум, пролистала темы, загрузила поисковик. И почти сразу наткнулась на маленькую заметочку о том, что Всеволод Туманов поздравил славных работников газовой промышленности города, название которого Сашка с разбегу бы даже не произнесла, с открытием новой буровой установки. Дата под заметкой стояла сегодняшняя, точнее, уже вчерашняя. Сашка закрыла ноутбук и пошла стучаться к соседке, одалживать денег на метро. Главное было не думать, что корпоративный концерт оказался для Туманова важнее памяти старого друга. Главное — не думать.

* * *

Всё забывается со временем, знаете ли, все обиды. Поклонники найдут миллион оправданий для своего артиста, в этом их суть. Вариантов-то немного: или ты находишь объяснение его нелицеприятным поступкам, или тебе придётся уйти. Признаться себе, что выросла, что идеал оказался неидеальным, и вернуться в реальную жизнь без всего того, что приносило тебе радость: концертов, поездок, ожидания встреч, счастливых воспоминаний, да просто звуков его голоса в наушниках. Поверите, я до сих пор мгновенно реагирую на его голос. Это самый дорогой, самый родной звук на свете. Потому что он из детства, потому что он ассоциируется со всем хорошим, что в этом чёртовом детстве было. И не только в детстве. А плохое забывается. Точнее, поклонники очень стараются забыть, потому что собственные сказки гораздо ценнее какой-то там реальности.