Счастливая ошибка. Стихи и эссе о стихах

Еврейским блюдом угощала.За антикварный стол сажала.На «вы» из принципа звала.Стелила спать на раскладушке.А после все-таки дала,Как сказано в одной частушке.В виду имея истеричек,Я, как Онегин, мог сложитьПетра Великого из спичекИ благосклонность заслужить.Чу! Гадкий лебедь встрепенулся.Я первой водкой поперхнулся,Впервые в рифму заикнулся,Или поплыть?Айда. Мы, что ли, не матросы?!

Вот палуба и папиросы,Да и попутный поднялся.Вот Лорелея и Россия,Вот Лета. Есть еще вопросы?Но обознатушки какие,Чур перепрятушки нельзя.1994

«Скрипит? А ты лоскут газеты…»

Скрипит? А ты лоскут газетыСложи в старательный квадратИ приспособь, чтоб дверца этаНе отворялась невпопад.Порхает в каменном колодцеНевзрачный городской снежок.Все вроде бы, но остается

Последний небольшой должок.Еще осталось человекуПрипомнить все, чего он не,Дорогой, например, в аптекуВ пульсирующей тишине.И, стоя под аптечной коброй,Взглянуть на ликованье злаБез зла, не потому что добрый,А потому что жизнь прошла.1993

«Сначала мать, отец потом…»

Памяти родителей

Сначала мать, отец потомВернулись в пятьдесят девятыйИ заново вселились в дом,

В котором жили мы когда-то.Все встало на свои места.Как папиросный дым в трельяже,Растаяли неправота,Разлад, и правота, и дажеТакая молодость моя —Мы будущего вновь не знаем.Отныне, мертвая семья,Твой быт и впрямь неприкасаем.Они совпали наконецС моею детскою любовью,Сначала мать, потом отец,Они подходят к изголовьюПроститься на ночь и спешатИз детской в смежную, откуда

Шум голосов, застольный чад,Звон рюмок, и, конечно, МюдаО чем-то спорит горячо.И я еще не вышел ростом,Чтобы под Мюдин гроб плечоПодставить наспех в девяностом.Лги, память, безмятежно лги:Нет очевидцев, я — последний.Убавь звучание пурги,Чтоб вольнодумец малолетнийМог (любознательный юнец!)С восторгом слышать через стену,Как хвалит мыслящий отецМногопартийную систему.1991

«Неудачник. Поляк и истерик…»