Счастливая жизнь для осиротевших носочков

Воспользовавшись суматохой, я проскользнула на кухню, где исчезла Скарлетт. На кухне ее не оказалась. Тогда я вышла через черный ход и обнаружила свою сестру на заднем дворике. Она стояла возле мусорных баков, прислонившись к бетонной стене, и курила, не сводя глаз с парковки. Я накинула ей на плечи свой жакет.

– Ты простудишься.

– Плевать, – процедила она сквозь зубы.

– Не знала, что ты куришь. От этого же голос портится.

Она раздраженно пожала плечами, потушила едва начатую сигарету о стену и выбросила в мусорный бак.

– Я взяла сигарету из пачки, которая валялась внутри.

– Что случилось, Скар?

Скарлетт повернулась ко мне. Ее карие глаза смотрели как никогда пронзительно. Она хотела было ответить, но в эту секунду металлическая дверь с грохотом распахнулась, и на улицу выскочил Боб. Маленький белый колпак, который он всегда носил на кухне, съехал набок, как и белый фартук. Боб выглядел бы смешно, если бы не кипел гневом с высоты своего стодевяностосантиметрового роста.

– Скарлетт!

Его гнев не произвел на Скарлетт ни малейшего впечатления. Она ледяным голосом сказала:

– Он схватил меня за задницу, Боб. Тебе следовало не рубашку ему вытирать, а выставить его вон.

– Мне все равно, что он сделал! Он клиент! Нельзя выливать коктейли клиентам на голову!

– А что, по-твоему, мне следовало сделать?

– Спокойно поставить его на место, как сделала бы любая хорошо воспитанная девушка!

Скарлетт резко повернулась к Бобу, который возвышался над ней на целую голову, и смерила его свирепым взглядом:

– Иными словами, пусть меня лапают престарелые свиньи, которые приходят в твою дерьмовую забегаловку? А я тем временем должна молчать в тряпочку, чтобы ты вдруг не потерял двадцать баксов выручки? Я правильно тебя поняла?

Боб, который в душе был неплохим парнем и имел дочь, которой тогда было восемнадцать или девятнадцать, вздохнул.

– Конечно нет, но почему именно с тобой всегда случаются неприятности? Может, если бы ты вела себя не так… буйно…

– Буйно?! Значит, на меня напали, и я еще виновата!

– Я не это имею в виду, – пробормотал Боб. – Послушай, в следующий раз просто позови другую официантку, пусть она обслужит столик вместо тебя. Больше не бросайся на клиентов с кулаками, договорились?

– Нет.

– Что значит «нет»?

Скарлетт развязала фартук, сорвала с головы шапочку и швырнула их на пол.

– Я ухожу! Ищи другую дуру, которая будет развлекать извращенцев в твоем борделе.

– Не веди себя как ребенок, Скарлетт. Тебе нужна эта работа, – спокойно сказал Боб. – И пора бы уже научиться принимать критику.

Улыбнувшись, Скарлетт сняла жакет, который я накинула ей на плечи, и протянула мне, словно не игнорировала меня с самого начала этого разговора.

– Ты прекрасно знаешь, что я с моим, как ты выражаешься, «буйством» поднимаю тебе выручку, – сказала она, на глазах у растерявшегося Боба расстегнула форменную блузку, сняла через голову и гневным движением швырнула на пол. – Ты не доплачиваешь мне якобы потому, что позволяешь петь здесь по средам, но в те вечера, когда я выступаю, у тебя отбоя от посетителей нет. Поэтому к черту тебя, Боб! Ты мне не нужен! А эта дурацкая работа тоже!

Красная юбка упала к ее ногам.

– Это я тебе нужна, – заключила Скарлетт. – И однажды ты пожалеешь, что так со мной обошелся.

Скрестив руки на груди, она стояла на парковке с видом воплощенного высокомерия, хотя осталась только в простых фиолетовых трусиках (такие можно найти в «Волмарте» по пять долларов за упаковку) и в черном кружевном лифчике, который с ними совершенно не сочетался. С тех пор, как мы виделись в последний раз, у Скарлетт появилось несколько новых татуировок.

Боб несколько секунд не двигался, потом молча наклонился, собрал одежду и, сгорбившись больше обычного, скрылся за металлической дверью.

Я снова накинула Скарлетт на плечи свой жакет.

– Сумасшедшая! Ведь и правда простудишься.

– Возвращайся к маме и Эшли, – сказала она с каменным лицом. – Жакет я тебе завтра верну.

– Сходи за своей одеждой. Не пойдешь же ты домой полуголая!

– Ноги моей не будет в этой паршивой забегаловке.

– Тогда я схожу. Ты только скажи, где лежат твои вещи, – вздохнула я.

Скарлет колебалась – видимо, пыталась решить, не обесценится ли ее поступок, если она отправит меня за своими вещами. Однако материальный аспект никто не отменял. Следуя инструкциям Скарлетт, я забрала из служебного шкафчика ее одежду и сумочку и, пользуясь случаем, предупредила маму с Эшли, что ужин отменяется. Мама была вне себя.

– Скарлетт снова умудрилась все испортить! А я так хотела яблочный пирог!

– Давайте мы с вами съедим десерт, а потом я отвезу вас домой, – любезно предложила Эшли, обращаясь к маме. – Я не тороплюсь.

Через десять минут мы со Скарлетт сидели в машине с работающей на полную мощность печкой.

– Мама домой не идет? – спросила Скарлетт.

– Эшли ее отвезет.