Счет девять

– Лионель обиделся. Он схватил мистера Крокетта за лацканы пиджака и сказал: «Послушайте, мистер Крокетт. Я хочу знать, доверяют мне или нет? Если я под подозрением и вы наняли детектива, чтобы следить за мной, я хочу это знать».

– Ну а потом? – спросил Селлерс.

– Крокетт вроде бы не обиделся. Он не любил выставлять свои чувства напоказ. Трудно поверить, что он мертв…

– Отбросьте все лишние слова, синтаксис, грамматику и черт знает что еще! – рассердился Селлерс. – Только факты. Я хочу знать только то, что Крокетт сделал.

– Он отшвырнул Палмера толчком в грудь.

– Сильным толчком? – спросил Селлерс.

– Довольно сильным.

– И что сказал?

– Сказал: «Какого черта! Никогда не хватайся за мой пиджак! Не прикасайся ко мне. Я ненавижу, когда до меня дотрагиваются. Запомни это».

– Ну а потом?

– Потом он повернулся ко мне и напомнил, чтоб я во что бы то ни стало связался с Уилбером Дейтоном и обязал его быть с раннего утра готовым перепечатывать эти записи… Он был рассержен поведением Палмера.

– Что сделал Палмер?

– Он ушел в другую комнату.

– В каком настроении? Угрюмый? Сердитый?

– Должно быть, сердитый и угрюмый. Не знаю. Я никогда не имел возможности близко узнать Лионеля. Он довольно эмоционален, но что именно он тогда чувствовал, сказать не могу.

– Он ушел раньше вас?

– Нет. Пошел в машинописную комнату. Когда я уходил, он был еще там, но мистер Крокетт уже вернулся в свою студию и запер дверь.

– Вы ушли примерно без четверти шесть?

– Незадолго до этого. Внизу, в вестибюле, я был, вероятно, без двадцати шесть, минуты за две до… Но мистер Крокетт вернулся в свою студию раньше. Вероятно, будет лучше, если вы позволите мне объяснить. Я приблизительно знаю, когда я пришел и когда ушел. Я пробыл здесь в целом больше часа, но я не в силах восстановить в памяти последовательность событий настолько точно, чтобы помочь вам уточнить время. Я переделал немало дел, со многими поговорил по телефону за то время, когда мистер Крокетт выходил из студии. Я не могу указать точно, когда что случилось. Но я знаю, это было между четырьмя и половиной шестого.

Селлерс повернулся к миссис Крокетт.

– Как долго вы пробыли в вашей студии? – спросил он. – Дональд Лэм ушел около пяти часов. Как долго вы оставались там после его ухода?

– Вероятно, еще час.

– После этого ушли?

– Да.

– И натурщица с вами?

– Да.

– Где вы были потом?

– Я поднялась сюда.

– Поужинали здесь?

– Да.

– Кто еще был здесь?

– Никто. Я была одна… то есть мой муж находился в квартире, но он закрылся в своей студии. Его там никто и никогда не беспокоил.

– Но запасной ключ от этих дверей имеется? Вы могли бы туда войти, если б захотели?

– Да. Сегодня утром я открыла двери.

– Вы знали, где лежит запасной ключ?

– Естественно.

– Где?

– В сейфе.

– Кто знал комбинацию цифр, открывающую сейф?

– Я и мой муж.

– Больше никто?

– Насколько я знаю, больше никто.

– И вы были здесь одна?

– Да.

– Ваш муж не открывал двери и не выходил?

– Нет.

– Сколько времени вы пробыли здесь?

– Весь вечер.

– И что вы делали?

– Смотрела телевизор, потом читала. Потом пошла спать.

– У вас с мужем общая спальня?

– Да. Здесь одна спальня с двуспальной кроватью.

– Отдельной кровати у вас нет?

– Нет.

– Вы проснулись сегодня утром?

– Разумеется.

– Кто вас разбудил?

– У нас дневная горничная.

– К вам никто не приходил прошлой ночью?

– Нет.

– Вы были здесь совсем одна?

– Да.

Селлерс обдумал услышанное и сказал:

– Ладно. Я поговорю с этим Лионелем Палмером… Вы знаете его?

– Конечно.

– Он вас фотографировал?

– Разумеется. Сотни раз.

– Но у него не было ключей от вашей студии?

Она хотела было ответить, но запнулась. Глаза Селлерса вдруг сделались очень внимательными.

– Так был у него ключ?

– Одно время да.

– И вчера тоже?

– Да.

– Почему?

– Я велела ему сфотографировать несколько моих картин.

– Для чего?

– Я не могу повсюду носить с собой картины, – ответила она. – Я велела сделать их цветные фотокопии размером десять на тринадцать. Таким образом, если я захочу показать кому-нибудь мои картины, не приглашая его сюда, в студию, и не вынося их, я просто покажу коллекцию цветных диапозитивов, и этого будет достаточно, чтобы дать представление о картинах.

– Сколько снимков он сделал?

– У меня более двух десятков картин. Они все сфотографированы на цветную пленку некоторое время назад. Две новые картины еще не были сфотографированы, а мне их снимки нужны. Я… я полагаю, он сделал их вчера, когда я распорядилась заняться этим.

– В какое время?

– Времени я не назначала. Я увидела его на вечеринке, дала ключ от моей студии и велела пойти туда и сфотографировать картины, но предварительно позвонить, дабы убедиться, что я не работаю. Потому что я не выношу, когда меня беспокоят во время работы.

– Вы описали картины, которые хотели сфотографировать?

– Да. Они обе были на мольбертах.

– Вы не знаете, приходил он фотографировать картины или нет?

– Не знаю.

– Ладно, закругляемся, – сказал Селлерс. – Но это только предварительный разговор. Обстоятельный допрос будет позднее, так что готовьтесь.

Дентон прочистил горло:

– Если вас интересуют ключи от студии миссис Крокетт, у меня в столе есть запасные.

– Что у вас есть?