Сделай это со мной снова (СИ)

Я была на нем. Не одна…

Ощущение, как сжимают мою кисть… и трепет какой-то…

И пытаюсь и так и эдак представить Хана в театре. Это сложно. Но допустим.

И опять сомнения обуревают меня.

Но какой в них смысл?

А может это бродящие в моей крови эндорфины отупляют меня.

Не знаю.

Задумчиво прячу билеты.

Прихватив сумочку, прохожу мимо рабочих, поднимаюсь по ступенькам на улицу.

— Хорошего дня! — приветливо бросаю двум здоровым охранникам в костюмах.

Прохожу мимо них, впиваясь всеми органами чувств в громкую людную Москву. Кручу головой, заглядываясь на высотки, архитектуру… пытаюсь поймать ощущения дежавю.

И заглядевшись на что-то, едва не вылетаю под колеса несущегося на самокате парня.

Какая-то сила выдергивает меня в сторону.

— Спасибо… — шокированно разворачиваюсь на спасителя.

Охранники Хана!

— А-а-а… Вы все это время шли за мной?

Поправляю сарафан.

— Конечно.

— Мхм… Я просто хотела… погулять. Ну… Одна.

— Пожалуйста, — показывают мне жестом вперёд. — Считайте, что Вы одна.

Отлично…

Поджимаю скептически губы.

И дальше иду с сомнительным чувством, словно меня выгуливают как болонку.

Захожу на веранду кафе.

Заказываю себе чай…

И в каком-то детском порыве, ухожу внутрь, и извиняюще улыбаясь персоналу, через кухню выбегаю на задний двор.

По дворам сбегаю в какой-то скверик.

И довольная, словно нашкодивший ребенок, покупаю себе рожок мороженого.

Вдыхаю полной грудью, чувствуя запах зелени. Мимо фонтанчика иду по тропинке.

Скидываю вызов от Хана, отправляя стандартное сообщение, что сейчас не могу говорить.

Я позвоню Хану потом. Не нужно меня выгуливать.

Сквер заканчивается. Перехожу несколько улиц, попадая в ещё один маленький. Останавливаюсь возле уличного художника. Смотрю, как он рисует. На картине вид скверика.

Он бросает несколько косых взглядов на меня.

— Можно, я нарисую Вас, здесь.

— Можно, — пожимаю плечами.

— А Вы можете пройтись?

Иду по дорожке, и улыбаясь, кручусь, позволяя юбке взлететь до колен. Убираю пряди с лица.

Потом опять смотрю на картину.

Там в несколько штрихов мой силуэт. Он уплотняется и обретает все более похожие черты.

Попрощавшись с ним, иду дальше.

Возле станции метро, уличный продавец предлагает мне светящийся гирляндами прозрачный шар на палочке. В его руке осталось два.

— Девушка, купите шарик.

— Девушка не хочет шарик, — неожиданно между нами встаёт Назар.

— Девушка ещё как хочет! — недовольно хмурюсь я.

— Окей, давай сюда, — в обмен на купюру забирает шарики.

Вручает мне.

— Прошу! — открывает заднюю дверцу машины.

Вздохнув, сажусь.

Хана нет.

Мы едем вдвоем с Назаром.

Хмуро и недовольно смотрю на него через отражение в затемненном стекле.

Говорит тихо по телефону, цедя и сжимая пальцы так, словно придушивает кого-то.

— …Какую блять лошадь ты украла?!… Верни людям лошадь…

"Ебнутая", — беззвучно двигаются его губы.

— Я даже знать не хочу почему, Ада. Просто верни.

Машина заезжает в подземный гараж Хана.

Он скидывает трубку. Лицо дёргается от тихой ярости.

— Ада украла лошадь, потому что с ней плохо обращались хозяева. Это же очевидно!

Ни одной другой причины просто не существует.

— Передайте ей шарик от меня…

Отдаю один и выхожу.

Назар растерянно забирает шар.

Двери лифта открыты. Охрана звонит Хану, чтобы он с телефона санкционировал мой подъем на лифте.

Захожу домой.

И первое, что вижу — та самая картина с моим силуэтом…

— Добрый вечер, Мия, — выходит Хан в брюках и без рубашки.

— Ты маньяк?

— Мм… не думаю, — задумчиво. — Нет. Точно — нет.

— Но ты преследуешь меня!

— Это называется "охрана".

— Зачем мне охрана?! — обескураженно взмахиваю руками.

— Кругом полно маньяков…

Глава 17 — Секс

— Ты голодна?

— Да.

— Скоро привезут ужин.

Уходит на кухню. Я иду за ним.

Зачем?

Не знаю…

Быть может, засмотрелась на его красивую спину?

Ты что-то важное хотела спросить у него, Мия, пока он не сбил тебя с мысли своими маньячными замашками.

— Какая странная стойка… — провожу рукой по круглой барной стойке, мягкой сверху. — Низковата для барных стульев, мне кажется…

— В самый раз.

Неожиданно подхватывает меня за талию. Взлетаю вверх… И усаживает на эту стойку.

— Ах, вот как… — растерянно сажусь по турецкий, заправляя сарафан между бедрами.

— Посмотри…

Отдает мне в руки большие красивые фото. На каждом подборка — какой-то необычный лук и драгоценности к нему.

Берет бокал, садится на барный стул у моей "стойки". Оказываясь прямо передо мной. Между моими разведёнными бедрами. И взгляд его, словно игнорируя одежду, застревает прямо там.

— Выбери то, в чем хотела бы выйти перед камерами.

— Я должна выйти?..

— Конечно. Ты же лицо коллекции.

— Ооо… Да?..

— Давай-давай.

Пока я разглядываю, невесомо водит пальцами по моему бедру.

Притормаживаю его нахальную руку.

— Ты мне немного мешаешь.

— Это ты мне немного мешаешь… — убирает мою руку второй.

Пальцы продолжают скользить. Поцелуй в коленку.

И я понимаю, что не вижу ни черта. Только слышу свое колотящееся сердце.

— Не знаю… — бормочу я. — Все очень красиво… Выбери сам.

— Прекрасно. Я выберу сам.

Двигает ткань сарафана выше по бедру. Влажный горячий поцелуй слишком высоко!

— Хан…

— Да?

Поднимается, ставя руки на стойку. Касается моего носа своим.