Сделайте весёлое лицо

Вероятно, мои мысли о пожаре если не Мишке, то кое-кому всё-таки удалось прочитать. Потому что, когда я закричал, над нашей дачей остановился в воздухе вертолёт. А со стороны речки, преодолевая дымовую завесу, к берегу стал подруливать катер речной милиции. А в глубине дыма за оградой раздались громкие голоса и вой пожарной сирены.

Как мама и папа наткнулись на нас с Мишкой в чёрном тумане, из-за чего мама упала в обморок, что кричал командир пожарных, когда обнаружил дымовые шашки и не обнаружил никакого пожара, и что после этого началось, как реагировали на всё это наши соседи, почему милиционер катера записал наш телефон, чем пригрозил брандмайор моему папе и как мы себя чувствовали всё это время — я рассказывать не буду!

Всё, что я перечислял, мы с Мишкой перенесли мужественно и героически. Как и полагается все переносить настоящим путешественникам. Только один раз наши ряды с Мишкой дрогнули и пришли в замешательство — это когда приехавший на «скорой помощи» врач установил у нас обоих отравление угарным газом, правда, не очень тяжёлое. Достав две кислородные подушки, он заставил нас с Мишкой дышать кислородом. Потом он заставил нюхать нашатырь, потом он заставил раздеться и растёр с ног до головы, потом хотел обложить нас грелками… Уж против чего, а против грелок Мишка просто взбунтовался. А за ним взбунтовался и я.

Мишка орал, что он нигде ещё не читал, чтобы путешественникам, которые читали дым и мысли с помощью дыма, давали после этого нюхать нашатырь и обкладывали грелками.

— Во-первых, — сказал папа, — вы дым не читали, а вы просто его нюхали… Во-вторых, — сказал папа, — для того чтобы читать мысли на расстоянии, надо иметь не только расстояние, но и мысли…

По-моему, папа хотел сказать нам с Мишкой ещё что-то «в-третьих», и «в-четвёртых», и «в-пятых», но доктор сказал, что нам с Мишкой необходимы тишина и полный покой. После этого все ушли. И мы с Мишкой остались одни в тишине и в полном покое.

Если не считать нашего покашливания, то мы с Мишкой лежали молча. Судя по выражению Мишкиного лица, он опять обдумывал что-то просто невероятное. А я, убедившись, что Мишка ни с дымом, ни без дыма пока не может прочитать мои мысли, я, как всегда, но почему-то с ещё большим наслаждением предался своим ничем не выдающимся размышлениям.

Сначала я думал о Танечке с соседней дачи, потом о модной курточке на «молниях» и, наконец, о своих съеденных ботинках… Причём на этот раз я думал о них как-то по-новому, без тоски, что ли, и без грусти. Я, например, думал: «Не так уж плохо, что ботинки съели, а как хорошо, что дача не сгорела…»

И уснул. А когда проснулся, было утро и Мишки в комнате уже не было. Тогда я сунул руку под подушку и, как в прошлый раз, обнаружил там записку.

«Всё в порядке! —

писал Мишка. —

Подготовка к отважным путешествиям продолжается… жди указаний!..»

— А у него действительно температура всегда тридцать шесть и девять? — донёсся из-за стены папин голос.

Мама подтвердила этот невероятный факт.

— Так, может, ему незаметно дать что-нибудь жаропонижающее… Аспиринчику, например?..

История третья

Ужин с удавом

С той минуты, как Мишка передал мне в кустах из рук в руки загадочный чемодан с пластилиновыми пломбами, прошло несколько часов. Теперь вслед за чемоданом на дворе с минуты на минуту должен был появиться и сам Мишка. Как-то так получилось, что мы все трое: я, Наташка и папа, не сговариваясь между собой, собрались возле калитки и стали с нетерпением ждать Мишкиного появления. Правда, нетерпение это выглядело у всех у нас троих по-разному. Наташка, например, смотрела откровенно во все глаза на дорогу, и на лице её было написано: «Хоть бы скорее приехал этот Мишка!..» (Уж не влюбилась ли она в него?) Папа изредка поглядывал мрачно в сторону станции, как бы говоря: «Хоть бы этот Мишка вообще не приезжал!..» А я, как всегда перед встречей с Мишкой, как-то раздвоился в своих ощущениях и в одно и то же время с нетерпением ждал, чтобы Мишка хоть бы скорее приехал… и чтобы Мишка хоть бы вообще не приезжал… В разгар нашего ожидания, когда папа начал петь тихо себе под нос песню со словами «что ты жадно глядишь на дорогу…», за нашими спинами неожиданно раздался мамин голос:

— А вот и мы!

Мы обернулись. Смотрим, посреди двора нашей дачи стоит наша мама и наш двоюродный брат Мишка со своей повышенной температурой. Мы их ждали со стороны станции, а они почему-то появились со стороны реки. Пока мы все трое про себя удивлялись и ничего не могли понять, мама сказала:

— А мы от самой Москвы до дачи на речном катере ехали! Мишка поговорил с милиционером, и тот сказал, что ему с нами по пути!..

— Здравствуйте! — сказал Мишка.

— Привет! — сказал папа, переводя взгляд с мамы на Мишку. Смотрел папа на него долго, пристально и мрачно.

— Кажется, всё в порядке! — прошептала мне Наташка. — Папа может Мишку не только слышать, но и видеть!..