Сделка

Она рассмеялась. Георг и Лабби взяли её за руки и повели на второй этаж, Матиас убирал стаканы и карты со стола. Артур присел на диван, положив локти на колени. Наконец Георг с Лабби спустились, и все словно по команде окружили санитара.

– Ну, говори, – сказал Рейнер.

Артур говорил: долго, не торопясь, всё описывая до мельчайших подробностей. Слушали его, не перебивая. Когда он закончил, Матиас вскочил со стула и стал ходить взад-вперёд. Он рассказал про утренний диалог с Джанет. После этого все замолчали; в углу скребла крыса…

Лабби нахмурился и сказал:

– Лили… Она наверняка ничего не знает… Может, расспросить её обо всём…

– Да о чём тут спрашивать? – сказал Георг. – Всё и так понятно: консерваторы присобачили себе Битенбург и Западный округ, у них деньги и власть, раз освободили прессу. Вот сейчас пытаются подставить коммунистов, Кулакова этого, который наверняка знает про их делишки!

– Я только не понимаю, – сказал Матиас, – зачем на прокурора нападать? Если вдруг он знает… Можно и подкупить… Нет, тут дело-то не в этом…

– Сейчас речь не о прокуроре, – сказал Артур и подошёл к окну. – Сейчас речь о деньгах.

– Ну так что тебе с того на этого Кулакова, Арти? – сказал Рейнер. – Чёрт с ним: возьми бабки, скажи всё, что надо, – и делов-то!

– Я боюсь… Если их раскусят? Я же тогда тоже могу сесть за участие… А прокурор? Он будет ставить мне палки в колёса!

– Знаешь, – сказал Лабби, – если этот человек, Вишнёвский, держит в руках прессу и только на тебя тратит пятнадцать тысяч, то наверняка он тут же устранит прокурора. По крайней мере, не даст тому тронуть тебя. Более того, его могут выгнать: устроят липовый скандал, например, что прокурор злоупотребляет спиртным, и обставят всё так, как будто это он напал на пьяного Вайса…

– Но это он избит, а не Вайс!

– Он был пьян, мог пошатнуться, упасть…

Матиас сказал:

– Лучше да, уступи. И спокоен будешь, и деньги будут.

Артур потёр лоб.

– Господи, как вспомню прокурора… Прям сердце сжимается, жалко.

Георг вскочил, сжав зубы.

– Жалко, что у пчелы на жопе жало! Какого хрена ты вообще в это полез?

Артур обернулся.

– Мне что, надо было пройти мимо? С ума сошёл…

– Я имел в виду, что спать не надо с кем попало.

– Это уже моё дело!

– Нет, я не понимаю, как можно быть таким слепым?

– Знаешь, я бы тоже не рассказывал, что работаю у коррупционера.

– Знаешь, у тебя большой талант находить приключения и выбирать уголовников с большими членами! Это всё, что ты можешь.

Артур сделал шаг вперёд, и взгляд упал на руки Георга. Он улыбнулся.

– Сочувствую, Георг, но аптека закрыта.

Тот сжал кулаки и подпрыгнул к нему, но он увернулся и заломил ему руки за спину. Послышался хруст в спине, Георг завыл. Артур пнул его под зад, и тот повалился на пол. Из кармана Георга высыпались оставшиеся две с половиной капсулы с морфием и шприц; две капсулы пусты, одна оставалась целой. Она покатилась за диван. Рука Георга потянулась за ней, одним кулаком отодвинув столик, но та всё-таки укатилась. Георг вскочил, попробовал поднять диван, но тот не поддавался. В ярости молодой человек пнул его, капсула покатилась дальше и прошмыгнула через щель в подвал. Георг хотел было подойти к двери, но Артур мигом очутился на его пути и дал пощёчину. Звон разлетелся по всей гостиной.

– Крысы сожрут её, понял?

Рейнер вышел вперёд, коснувшись плеча Георга. Матиас зашёл с другой стороны.

– Георг, прекращай этот детский сад, – сказал он.

– Георг, – сказал Артур, не двигаясь с места, – если ты сейчас пойдёшь туда, я вызываю карету скорой помощи, и тебя увезут в психушку, понял?

Лабби подошёл к Георгу.

– Не делай этого. Пойдём, поспим. Сегодня нервный день, все вымотались…

Георг поколебался немного, потупив глаза в пол. Затем он схватил Артура за шиворот и оттолкнул. Тот кубарем покатился в сторону, едва не ударившись виском о диван. Перед глазами появились искры. Слегка пошатываясь, он поднялся на локтях; Георг, расталкивая остальных, с невероятной ловкостью раскрыл нараспашку дверь и закрыл её перед самым носом, прищемив Лабби ногу. Он с бранью подпрыгнул. Рейнер с Матиасом попытались открыть дверь, но та не поддавалась. Артур вскочил, окружил железную ручку с другой стороны, сзади встал опомнившийся Лабби. Они вчетвером навалились на дверь, и с той стороны послышался хруст и треск.

Дверь подчинилась и с грохотом распахнулась. Все отскочили, Лабби едва не рухнул на пол. Тусклый свет освещал подвал, постоянно мелькая, а под ногами валялись обломки от швабры. Снизу раздавался шорох, писк и невнятное бормотание. Артур спустился первым… и так и застыл на месте, вцепившись в перила.

Георг стоял возле лестницы; под ногами лежала разбитая капсула с прозрачной лужицей. В двух руках он держал крысу за горло и как будто не обращал внимания на вошедших. Крыса пищала и в отчаянии махала хвостом, однако писк её становился значительно тише.

Георг говорил:

– Выпила… Сплюнь, сплюнь!

На уголках пасти животного появилась пена. Наконец он не выдержал и загнул её пополам. Послышался хруст, и она упала на пол. Георга трясло, на глазах появились слёзы.

– Выпила! До последней капли-и!