Сделка

– Вызывайте врачей! – сказал Артур.

Лабби, который стоял ближе всех к выходу, тут же кинулся исполнять его просьбу. В этот момент Георг кинулся на Артура с криком:

– Крыса, крыса! Поганая, грязная крыса!

Артур не двигался с места, но рука его уже потянулась к обломку от швабры. Схватив его, он ударил Георга по плечу и по спине. Тот с восклицаниями отступил в сторону; слёзы градом полились по щекам. Он встал на колени, согнувшись пополам.

– А-а! Бьют, бьют!

Он схватил крысу и кинул её в брата. Артура трясло, швабра в его руках буквально прыгала. Он вцепился в неё до такой степени, что ногти вонзились в дерево. Дохлая крыса лежала у его ног; он, наступив на неё, принялся бить Георга шваброй по спине. Вся злость на себя, на Венни, на Георга, на его зубного доктора – всё это выплёскивалось на швабру, которая быстро и легко, словно плеть, наносила удары.

После пятого удара она сломалась пополам. Георг с воплем лёг на пол, закрыв голову руками. Рейнер спустился и ударил Артура по рукам.

– Спятил?! Оставь его; Лабби вызвал врачей!

– Через десять минут приедут! – сказал младший Бёргер, возвратившись в подвал.

– Оставь его, слышишь? – сказал Рейнер тише. – Оставь…

Артур покачал головой и мигом вылетел из подвала, очутившись на улице. Он два раза попытался закурить, но сигареты падали на землю. Шёл ливень, было темно – хоть глаз выколи. Ледяные капли со звоном падали у самых ног, как сосульки. Вдруг он услышал крик и грохот, а затем неразборчивую речь Матиаса и Рейнера: как выяснилось, мать проснулась от криков и, заметив в подвале рыдающего Георга, упала в обморок.

…Врачи приехали быстро, их встретил Артур. Они пришли в дом, где Георг, укутанный в плед, сидел на диване с чашкой чая; его бледное лицо опухло от слёз. Он говорил:

– Крыса-выпила-выпила-выпила-выпила-крыса-пьёт-пьёт-и-пьёт-лакает-морфий-как-воду-а-я-колочу-её-палкой-по-спине-позвоночник-хрустит-как-поджаренный-хлеб.

Первый доктор, молодой парень, покачал головой.

– Тяжёлый случай. Увозим немедленно, – сказал он второму доктору, что постарше.

– Сначала успокоительное, а потом уже… Что с ним? – обратился второй врач к Артуру.

Тот покачал головой. Голос его дрожал:

– Передозировка. У него мы нашли три капсулы с морфием.

– С утра он пил кока-колу, – сказал Рейнер, подойдя к ним. – В комнате я нашёл ещё две бутылки; одна из них наполовину пуста.

Доктора подошли к Георгу и нагнулись над ним. Сначала они задавали ему вопросы, но тот продолжал сравнивать позвоночник крысы с поджаренным хлебом. Тогда молодой доктор дотронулся до него, проверяя пульс и поглаживая по руке, Георг вскочил, обронил чашку чая прямо на свои брюки и сказал:

– Не трогай меня, педик! Я сломаю, сломаю твою позвоночник, он хрустит, хрустит, как хлеб ломается-как-колбаска-копченная-бутылка-бутылка-а-а!

Ему дали успокоительное, но он бился в руках врачей, пока его увозили. Пришлось надевать смирительную рубашку. Карета стояла возле самого крыльца; когда же его посадили туда, Рейнер сказал:

– Куда повезёте?

– В дом номер двадцать три, что на перекрёстке между Рыночной и Технической улиц, – сказал молодой.

– Надолго?

– Не знаю. Можете связаться с главврачом, он вам скажет.

С этими словами они уехали. Мать, которая ещё до приезда пришла в себя, сидела на стуле и плакала. Её успокаивали очень долго, а когда она уснула прямо на диване, Матиас предупредил Джанет, что не приедет, и все отправились спать.

Часть 2

С утра стояла на удивление солнечная погода. По радио передавали положительную температуру; календарь показывал, что сегодня первое марта. С крыш капали сосульки и с грохотом падали на сырую землю. Снег таял, сливаясь с лужами и грязью. Первым проснулся Рейнер; часы показывали десять утра. В сердце стояла тревога, ноги сами тянулись к подвалу. Он не особо понимал, с чем это было связано, но, спустившись, почувствовал небывалый холод. Он включил свет и обнаружил, что уровень воды едва-едва достиг второй нижней ступени.

– Чёрт, – процедил он.

Плавали по воде вёдра, ненужные пыльные коробки и трубы крыс. Среди них и вчерашняя крыса с переломным позвоночником оставляла след из пены и крови. Рейнер вздрогнул и захлопнул дверь, снизу прикрыв щель дырявой тряпкой. «Я ничего не сделаю, – думал он. – Надо ждать, когда само рассосётся, а потом убрать и осушить подвал от сырости».

В тишине он сидел на кухне и пил кофе. По утрам ел тосты, но после вчерашнего выступления Георга при одной только мысли о хлебе его едва ли не выворачивало наизнанку. Чуть позже спустился Матиас, попрощался с ним и ушёл. Почти сразу проснулась мать и, пожаловавшись на головную боль, ушла наверх.

В этот момент спустился Артур, посмотрел на настенные часы и набрал номер, который дал ему Вишнёвский. На другом конце провода ответил он сам, бодрым и весёлым голосом:

– Слушаю.

– Это Артур Бёргер. Я принимаю условия.

– Это же замечательно, мой мальчик! После двенадцати должны позвонить из полиции. Скажи им, что скоро заедешь, а затем позвони мне. Через десять минут подъедет Фишер с деньгами.