Сделка с профессором

‒ Украшение принадлежит максису Пекишу, ‒ ответил Тарак. ‒ Печать его рода на месте. Самостоятельно избавиться от браслета адептка не могла. Свойства артефакта не нарушены. Это все. Никаких подозрительных деталей установить не удалось.

«Самостоятельно, конечно, не могла, ‒ усмехнулся про себя Эдман. ‒ А вот с помощью какого-нибудь сильного мага вполне. Только почему же мне кажется такая работа с печатью смутно знакомой? Где я мог видеть подобное раньше?»

Так и не найдя в уголках своей памяти ответа, он попросил у Тарака бумагу с писчей палочкой и зарисовал печать вместе с небольшим отрезком, показавшимся ему измененным.

Закончив в хранилище, они вернулись в приемную, но как только вошли тут же столкнулись с максисом Пекишем.

‒ Где вас носит?! ‒ тут же напустился он на Тарака, не дав тому и рта раскрыть. ‒ Я жду вас уже полчаса! Мое время слишком дорого, чтобы я тратил его на нерасторопных служащих, неспособных должным образом исполнять свои обязанности!

‒ Добрый день, максис Пекиш, ‒ с непроницаемым выражением лица ответил помощник Вилмора и прошел за свой стол. ‒ Встреча была назначена на полдень. Сейчас только одиннадцать часов. Не моя вина, что вы прибыли раньше.

‒ Да как ты смеешь?! ‒ заорал тот, мгновенно багровея. ‒ Ты хоть знаешь, кто я такой?! Да одно мое слово, и тебя завтра же отсюда вышвырнут!

‒ Это вряд ли, ‒хмыкнул Эдман и уселся на стул для посетителей.

‒ А ты кто такой?! ‒ рявкнул Пекиш, разворачиваясь и окидывая Эдмана уничижительным взглядом.

‒ Отставной полковник императорской гвардии, максис Джентес к вашим услугам, ‒ отрекомендовал себя Эдман и со злорадной усмешкой полюбовался на то, как переменился в лице Пекиш.

‒ Извините, максис Джентес, ‒ нехотя произнес заместитель губернатора Западной провинции. ‒ Не признал вас сразу. Наслышан о ваших заслугах перед короной. Какими судьбами вы здесь, да еще в день отдыха?

Эдман напустил на себя неприступный вид, поджал губы и снисходительным тоном ответил:

‒ Меня пригласили в качестве независимого эксперта для оценки проведенного расследования по делу Беатрис Сонар.

Пекиш резко побледнел, но быстро справился с собой и сказал:

‒ Как похвально, что департамент уделяет так много внимания даже пустячным делам. На мой взгляд, погибшая из-за собственной глупости адептка закрытой школы не стоит и сотой доли тех усилий, что потрачены на расследование. Надо же было оказаться настолько бестолковой, чтобы выпасть из окна накануне выпускного.

Эдман с трудом сдержался, чтобы не нагрубить ему, но вместо рвущейся с его уст тирады бранных слов ответил:

‒ Знаете, это такое странное и во многом загадочное дело, что я постараюсь убедить главу департамента не закрывать его пока. Нужно проверить еще пару версий.

Естественно, он не собирался этого делать, но не смог отказать себе в удовольствии увидеть перекошенную страхом физиономию Пекиша. Будь Вилмор настроен иначе, Эдман непременно поделился бы с ним своими догадками и заставил направить людей в Финар для более тщательного расследования, но Иксли уже все решил, и переубеждать его не имело смысла.

‒ Не думаю, что это целесообразно, ‒ пробормотал Пекиш и обернулся к помощнику Вилмора. ‒ Лейтенант Тарак, раз я уже здесь, давайте завершим то, ради чего я прибыл. Я бы хотел получить свой браслет немедленно. У меня мало времени.

‒ Прошу за мной, максис Пекиш, ‒ отозвался Фрэнк и направился к выходу. Но поравнявшись с Эдманом, спросил: ‒ Вы дождетесь меня, максис Джентес?

‒ Нет, ‒ покачал головой Эдман и поднялся. ‒ Благодарю за помощь, максис Тарак. Всего доброго.

И он покинул приемную Вилмора Иксли первым.

Глава 2

Побег из закрытой школы блаженной Камелии для дайн, где Беатрис безвыездно провела четыре года, казался удивительным, невообразимым сном. Атли Баренс воспользовался заклинанием отвода глаз, и они с Бетти никем не замеченные обошли оранжерею и оказались перед задней стеной храма.

На черном небе взошла полная луна и озарила строения школы бледно-желтым светом, ледяной ветер настойчиво гнал редкие облака, и они время от времени погружали окрестности во мрак. Невдалеке над крыльцом лазарета жалобно поскрипывал раскачивающийся на цепочке фонарь, распугивая мрачные тени приближающейся ночи.

Атли отыскал небольшую деревянную дверь, предназначенную для служителей храма, открыл ее и утянул Бетти внутрь. Они очутились в непроглядной темноте, и Беатрис почувствовала горячее дыхание стоящего вплотную мужчины на своем лице.

‒ Здесь довольно тесно, ‒ шепнул он, грудью касаясь ее плеча. ‒ Но впереди проход расширяется. Потерпи немного.

Он проговорил формулу заклятия, улучшающего зрение в темное время суток, и Бетти сразу стало легче, как только она вернула себе способность видеть окружающие предметы.

Атли не выпускал ее руку и вел по коридорам вглубь храма. Беатрис никогда не была в этой части здания, да и про задний вход знала лишь понаслышке, им пользовался исключительно приезжающий из Финаса каждый седьмик пастор.  Адептки посещали только главный зал для богослужений и попадали туда через широкие двери в передней части храма.