Сделка с профессором

− Они были там! – выпалила она, судорожно сжимая одеяло. – В клубе! Максисы вытягивали из них ману и оставляли в комнате. Они проводят какие-то ритуалы, и им нужна энергия невинных девушек. Вы заявили в жандармерию? Их спасли?

Эдман стиснул зубы и процедил:

− Провели обыск, и в клубе никого не нашли. Словно растворились в воздухе. Как им удалось уйти, не представляю. Ты можешь назвать имя того, кто тебя похитил? Мы найдем его и заставим поплатиться за все, что он натворил.

− Похитил? – пробормотала Беатрис, с непониманием глядя на Эдмана. Но тут она смекнула, что сыщики департамента не подозревают о ее добровольном побеге, и решила не упоминать об этом. – Это был…

Бетти хотела сказать «Атли Баренс», но вместо этого у нее получился лишь сиплый всхлип. Горло сдавило, сердце пронзила острая боль, и Бетти захрипела, не в силах сделать даже крошечный глоток воздуха.

Эдман подскочил в синеющей на глазах девушке и протараторил заклятие летаргического сна. Сонар рухнула на постель, приступ удушья отступил, и Эдман бросился вниз, догонять доктора Хрюста.

По счастью, лекарь задержался в прихожей, обсуждая с медином Симпелом снадобья для его супруги.

– Доктор, скорее! – закричал с лестницы Эдман. – Беатрис чуть не погибла!

– Что?! – взревел лекарь и помчался наверх.

Они вдвоем склонились над мирно спящей девушкой, и доктор тихо спросил:

– Как это понимать, максис Джентес?

Эдман коротко обрисовал случившееся и сказал:

– Дайна Сонар – важная свидетельница по одному делу. Я попросил назвать преступника, и как только она готова была произнести его имя, тут же схватилась за горло.

Доктор с мрачным видом перестроил зрение и начал рассматривать древние плетения, будто впервые их увидел.

– Взгляните сюда, – указал он Эдману на бронзовые нити, сменившие свою структуру и теперь впивавшиеся в шею и сердце девушки. – Их действие активировано. Они должны были убить ее, как только она нарушит заложенное в чарах условие. Как вы догадались, что нужно ее усыпить?

– У нас в полку был один случай, – начал говорить Эдман, но тут же махнул рукой. – Неважно. В тот раз мне удалось предотвратить смерть моего помощника именно таким способом. Я так понял, что глубокий сон имитирует наступление смерти, поэтому чары не убивают свою жертву до конца.

– Только вот не понятно, – отозвался лекарь, – если она проснется, заклятие возобновит свое действие и умертвит ее? Или нет?

Эдман сжал челюсти и выдавил:

– Мой помощник остался жив. Но это не гарантирует того же самого в случае Сонар.

Доктор испытующе посмотрел Эдману в глаза и задал вопрос, уже приходивший тому в голову:

– Вы сейчас пробудите ее? Или будете ждать помощи?

– Если бы я знал, как ей помочь, – с отчаянием проговорил он, – то ждал бы, сколько потребуется. Но здесь дело не во времени, а в самих чарах. Если они примут сон за подобие смерти и сочтут заложенное в них условие выполненным, то она останется жива. А если нет… Впрочем не будем заранее об этом.

Эдман еще раз осмотрел бронзовую сетку смертоносных плетений и обратился к лекарю:

– Будьте наготове. Если ничего не выйдет, сразу же погрузите ее в анабиотическое состояние.

Доктор Хрюст кивнул и простер руки над пациенткой. Коснувшись лба девушки, Эдман развеял наведенный сон.

– Беатрис, ты слышишь меня? – напряженным голосом спросил он. – Можешь дышать?

Бетти резко открыла глаза и сделала судорожный вдох, прижав руки к груди.

– Да, – хрипло выговорила она. – Вы снова спасли меня, профессор.

Эдман проверил, как ведут себя чары, и с облегчением отметил, что их структура не изменилась.

– Вижу, ваш план сработал, максис Джентес, – с улыбкой проговорил лекарь. – Я, пожалуй, оставлю для дайны Беатрис парочку укрепляющих зелий. А то с такими переживаниями все мое лечение пойдет насмарку.

Доктор слегка поклонился и вышел из спальни, а Бетти спросила:

– Что это было, максис Джентес? Я ведь всего лишь хотела…

– Нет! – закричал Эдман и схватил ее за плечо.

Беатрис в страхе вытаращила на него глаза и побледнела еще больше.

– Тебе нельзя называть имя похитителя, – торопливо выдал Эдман. – На тебя наложено заклятие. Если скажешь хоть слово о нем, тут же умрешь.

У Бетти закружилась голова, и она, обессилев, откинулась на подушку.

– Как? – бормотала она, невидящим взглядом блуждая по потолку. Крупные слезинки катились по ее щекам, но она их даже не чувствовала. – Как он мог? Когда успел? Я не помню, чтобы он колдовал надо мной.

Эдману тяжело было смотреть на раздавленную его словами девушку, и он постарался ее утешить: