Сделка с профессором

– Ты знаешь что, лучше переговори с господином сама. Он очень добрый человек, но в некоторых вопросах весьма суров. Будет лучше, если он даст тебе свое позволение на это. Заодно и где накопители хранит, покажет.

– Вы совершенно правы, – улыбнулась Бетти, радуясь, что теперь и она сможет чем-то заниматься. – Как только он вернется из академии, сразу и спрошу.

***

После того, как выяснилось, что Беатрис не может назвать похитителя, Эдман не переставал думать о том, как иначе выйти на преступника. Но в голову ему так ничего и не пришло – не хватало данных. Он уведомил Вилмора о сложившейся ситуации, и тот обещал навестить его и все обсудить при личной встрече. Вот только Эдман беспокоился, как бы Иксли ни потащил Сонар на допрос. В ее состоянии беседа с сыщиками департамента совершенно точно не пошло бы на пользу, а, наоборот, могло вызвать рецидив болезни. Все это не давало ему покоя, и Эдман старался как можно раньше возвращаться домой из академии, чтобы в случае чего суметь оградить Беатрис от лишних волнений. Он видел, насколько она подавлена, и не хотел усугублять ее положение.

– Добрый вечер, максис Джентес, – встретила его Сонар в прихожей в один из вечеров.

Эдман слегка удивился, поскольку Беатрис предпочитала отсиживаться в своей комнате и спускалась, только если он посылал за ней Гретель и приглашал составить ему компанию за трапезой. Он счел ее появление добрым знаком и с улыбкой ответил:

– Добый вечер, Беатрис. Как ты себя чувствуешь?

– Все в порядке. У вас найдется минутка после ужина? Я бы хотела переговорить с вами.

Эдман насторожился, но вида не подал.

– Да, конечно.

Он ушел к себе, переоделся и спустился в столовую, гадая, что же хочет сказать ему Сонар. Все предыдущие дни она старательно избегала его, делая все, чтобы не попадаться на глаза, а тут вдруг сама ищет общения.

Медин Симпел с важным видом прислуживал за столом, чинно и с достоинством раскладывая приготовленные Гретель блюда. Его несказанно радовало то, что господин одумался и поселился в своем же доме, а не ютится в казенных апартаментах рядом с вечно галдящими адептами, и он получал истинное удовольствие от своих обязанностей, снова чувствуя себя нужным.

– Приятного аппетита, – пожелал он.

Эдман и Беатрис поблагодарили его, и медин Симпел неспешно, как и приличествует образцовому дворецкому пристойного дома, удалился, чтобы проверить все ли готово к чаю. А то вдруг эта растяпа Гретель опять положила пирожные вместе с рассыпчатым печеньем?

«Это же вопиющее безобразие! Все нужно делать самому, а то, неровен час, господин получит на десерт испорченное крошками блюдо», – переживал дворецкий, даже не допуская мысли, что максису Джентесу абсолютно все равно как будет выглядеть десерт.

За едой Эдман украдкой наблюдал за молчаливой Беатрис. Стараньями мединны Вафии Сонар хорошо питалась, и ее невообразимая худоба постепенно уступила место приятной стройности, бледность сменилась здоровым румянцем, в движениях появилось больше силы и уверенности. Вот только глаза по-прежнему оставались печальными.

«Она определенно стала старше, – не без сожаления думал Эдман. – Такое чувство, что она постоянно пребывает мыслями где-то далеко, и сама не рада этому».

Эдман выделил экономке крупную сумму на нужды дайны и распорядился купить все необходимое. Но, к его удивлению и досаде, Сонар попросила мединну Вафию приобрести для нее только пару самых простых домашних платьев, одно теплое для прогулок, верхнюю одежду, домашние туфли и зимние сапоги, смену белья и пару заколок для волос. Экономка предлагала выбрать хотя бы несколько нарядов на выход, но Беатрис наотрез отказалась.

И теперь она сидела напротив Эдмана в темно-синем без единого украшения закрытом платье, чем-то отдаленно напоминавшем школьную форму в Камелии, и, казалось, боялась ненароком обратить на себя его внимание.

– Если ты не против, – предложил Эдман, закончив с основными блюдами, – давай выпьем чай в гостиной и там обсудим все, что ты хотела.

– Как пожелаете, – отозвалась она.

Они расположились в креслах перед пылающим камином в скромно и со вкусом обставленной комнате, дождались, когда медин Симпел накроет чайный столик, и приступили к ежевечернему ритуалу. Эдман любил в спокойствии посидеть, держа чашку с горячим ароматным напитком в руках и смотря сквозь поднимающийся пар на вздрагивающие языки пламени. В такие моменты он вспоминал события прошедшего дня и проверял, все ли сделано так, как должно, или еще осталось то, что потребует его внимания на следующий день.