Сделка с профессором

Бетти стушевалась, но постаралась скрыть замешательство и ответила:

– Хочу кое-что улучшить, только и всего.

– Ты великолепна в любом наряде. – Тарак понизил голос и наклонился вперед, сверля ее проникновенным взглядом. – Я каждый раз жду с нетерпением очередного перемещения в Финар.

Разговор принял несколько неожиданный оборот, и Беатрис с удивлением посмотрела на гостя, пытаясь понять, не шутит ли тот. Ведь они не развлекаться ходят в закрытый клуб, а с риском для жизни караулят опасного преступника.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Медин Симпел внес поднос с наполненным лимонадом графином и парой стаканов. Его появление избавило Бетти от необходимости отвечать Фрэнку, и она с облегчением вздохнула.

Но не тут то было – Тарак насладился освежающим напитком и продолжил:

– Знаешь, я получил от некоторых новых знакомых по карточным играм пару сообщений на этой седьмице. И все как один твердят, что завтра в клубе будет наплыв именитых гостей, и предстоит игра по-крупному. Поэтому велик шанс, что завтра все закончится.

Беатрис побледнела, к горлу подкатил вязкий комок, руки мелко задрожали, но Фрэнк этого не заметил.

– Если нам повезет, – как ни в чем не бывало говорил он, – то совсем скоро ты сможешь безбоязненно выходить на улицу, съехать из этого дома и начать новую жизнь.

Мысли в голове Бетти путались, и она с трудом улавливала смысл его слов.

«Завтра! – думала она. – Завтра я его увижу!»

– Я могу помочь тебе подыскать подходящее жилье в Глимсбере, – предложил Фрэнк. – Ты уже решила, куда поступишь на службу? В нашем департаменте очень нужны дайны, и платят не в пример больше, чем в других ведомствах. Хочешь, вместе сходим и выясним насчет работы для тебя?

– Это совершенно излишне, максис Тарак. – Они услышали напряженный голос Эдмана и обернулись. Максис Джентес стоял в дверях и смотрел на гостя из-под нахмуренных бровей потемневшими от гнева глазами. – Дайна Сонар не нуждается ни в вашей помощи, ни в ваших советах.

Губы Фрэнка искривила жесткая усмешка.

– Добрый день, максис Джентес, – произнес он, поднимаясь и упрямо глядя хозяину дома в лицо. – При всем уважении это не вам решать. Беатрис взрослая самостоятельная девушка и вольна выбирать, что ей делать без вашей указки.

Бетти ахнула и подскочила с дивана. Она вовсе не хотела становиться причиной размолвки между максисами и выпалила:

– Господа! Сейчас еще рано о чем-то подобном говорить. Как вы не понимаете? Злоумышленник очень силен и коварен. Вы даже не представляете, на что он способен!

Она готова была выкрикнуть, что Атли Баренс убил с десяток дайн, а уж скольких продал за границу только богам известно, но голос у нее оборвался, и вокруг шеи появилось ужасающее ощущение давления. Еще не полноценное удушье, но что-то очень близкое. Беатрис перепугалась, схватилась за горло и, заливаясь слезами, вылетела из комнаты, лишь бы не проговориться о том, кто наложил на нее смертоносные чары.

Эдман в ярости процедил, подходя к Фрэнку вплотную:

– Это ты во всем виноват, сопляк! Не смей сюда являться в мое отсутствие!

Тарак побелел, сжал кулаки и тихо произнес:

– Она вам не принадлежит. Максис Иксли оформил для нее статус дайны свободной от заключения контрактов. Как только расследование закончится, я уговорю ее переехать в другое место. И вы ничего не сможете сделать. Я пришел сегодня в ваш дом только чтобы сообщить, что завтра в клубе будет наплыв важных гостей. Максис Иксли велел, как следует подготовиться и быть начеку. Всего доброго.

Договорив, Фрэнк покинул гостиную, и его тяжелые шаги разнеслись гулким эхом по дому.

– Демоны задери этого мальчишку! – выругался Эдман, запустив пальцы в густые волосы.

Он понимал, что Тарак прав, и от осознания своего бессилия в душе у него поднимался пламенный протест. Проведя с Сонар под одной крышей почти два месяца, Эдман с горечью признался себе в том, что не хочет отпускать дайну. Ее присутствие в доме казалось почти незаметным, но в то же время ему каждый день хотелось поскорее вернуться, хотелось разделить с ней ужин и посидеть у камина, хотелось услышать ее нежный спокойный голос, хотелось увидеть ее мягкую улыбку. Он впервые за долгие годы почувствовал себя кому-то нужным, и давно ставшее его проклятием одиночество с позором обратилось в бегство, уступив место чувству полноты бытия и радости обретенного смысла существования.

Но Эдман никогда не тешил себя пустыми иллюзиями, предпочитая болезненную правду благостной лжи. Вот и теперь он успокоился, пригладил растрепавшиеся волосы и поднялся на второй этаж.

– Можно войти? – постучался он в спальню Сонар.

Беатрис распахнула перед ним дверь и впустила в комнату.

– Конечно. Проходите, максис Джентес.

Ее глаза припухли от слез, под ними залегли темные тени, носик покраснел.

– Прости за эту неприглядную сцену, – выговорил он, испытывая острое чувство вины. – Как ты себя чувствуешь? 

Бетти вздохнула и опустилась в кресло у окна.

– Ничего, – отозвалась она, комкая в руках носовой платок. – К счастью, чары не сработали, и все обошлось.